Три истории латвии. Латвия

В императорской России за Латвией закрепилось название Лифляндия. В 1772 к России в результате раздела Речи Посполитой были присоединены Латгалия (восточная Латвия) и Земгалия (южная Латвия), а в 1795 - Курляндия (западная Латвия).

Во время вторжения Наполеона французские войска временно оккупировали Курляндию и Земгалию, однако Ригу им взять не удалось. Вскоре после Отечественной войны на большей территории Латвии было отменено крепостное право.

Во второй половине XIX века Россией проводится индустриализация Латвии. В 1861 была проведена первая железная дорога между Ригой и Даугавпилсом, которая впоследствии была продолжена до Витебска. В 1862 основан Рижский Политехникум. Страна стала важным звеном российской транзитной торговли. Рига превратилась в индустриальный центр, где были построены многие заводы (Руссо-Балт). Однако во главе региональной элиты оставались немцы. В то же время охватившая Европу волна национального возрождения затронула и Латвию. Образовались кружки младолатышей. Параллельно с индустриализацией на заводах образовывались и марксистские кружки.

История Латвии в период до создания независимого государства

До конца 12 века территория нынешней Латвии в основном была заселена племенами древних балтов: куршами, селами, земгалами, которые еще не имели своей государственности, занимались в основном сельским хозяйством и были язычниками.

Под властью немецких рыцарей (13 – 16 века)

В конце 12-го – начале 13-го веков немецкие крестоносцы захватывавают эти земли и на территории нынешней Латвии и Эстонии образовывают конфедерацию феодальных государств – Ливонию.

В 1201 году в устье реки Даугавы немецкие крестоносцы основывают город Ригу. В 1282 году Ригу, а позднее Цесис, Лимбажи, Кокнес и Валмиеру приняли в союз северо-немецких торговых городов - «Ганзейский союз», что способствовало бурному развитию этого региона. Рига становится важным торговым пунктом между западом и востоком.

Под властью поляков и шведов (16 – 17 века)

В 1522 году движение Реформации, охватившее к тому времени всю Европу, проникло и в Ливонию. В результате реформации на территориях Курземе, Земгале и Видземе укрепилась лютеранская вера, а в Латгалии сохранилось доминирование Римской Католической церкви. Религиозное брожение подорвало устои ливонской государственности. В 1558 году

Россия, Польско-Литовское княжество и Швеция начали войну за владение этими территориями, которая закончилась в 1583 году разделом Ливонии между Польско-Литовским княжеством и Швецией. Территория современной Латвии отошла к Польше. На этом спор поляков и шведов не заканчивается. В ходе новой войны (1600-1629 гг), Видземе, а также Рига переходят под владычество Швеции.

В 17 веке Курзмеское герцогство (вассал Польско-Литовского княжества) переживает экономический подъем и даже захватывает заморские колонии: в Гамбии (Африка) и остров Тобаго в Карибском море (см. об этом подробнее в статье «Маза конкиста Герцога Екаба»).

В свою очередь, Рига становится крупнейшим городом Швеции, а Видземе называют «хлебным амбаром Швеции», так как она обеспечивает зерном большую часть Шведского Королевства.

В 17 веке постепенно происходит консолидация отдельных народов (латгалов, селов, земгалов, куршей и ливов) в единый, говорящий на одном языке латышский народ. Первые книги на латышском языке (молитвенники) появляются еще в середине 16-го века, однако тогда используется не современный, а готический шрифт.

В составе Российской империи (1710 – 1917 гг)

В ходе Северной войны (1700 –1721) России со Швецией, Петр I, в 1710 году, подошел к Риге, и, после 8 месяцев осады, взял ее. Под контроль России перешла территория Видземе. В 1772 году, в результате раздела Польши, к России перешла и территория Латгалии, а в 1795 году, после третьего раздела Польши - и территория Курземского герцогства.

Несмотря на присоединение к Империи, законы на этих землях часто сильно отличались от «внутрироссийских». Так, Россия сохранила привилегии немецких баронов, которым принадлежали крупные имения, и которые, по существу, продолжали оставаться главной властью на местах. Баронам было разрешено собираться на ландтаги и предлагать различные законопроекты. Уже в 1817-1819 годах на большей террритории нынешней Латвии было отменено крепостное право. Только в 1887 году законодательно было введено преподавание русского языка во всех школах. В период российского правления по территории восточной Латвии – Латгалии проходила черта оседлости – здесь на окраинах империи разрешалось селиться староверам и евреям. До нынешних времен в Латвии сохранилась сильная староверческая община, но еврейское население, которое составляло на этих землях едва ли не большинство городских жителей, было практически полностью уничтожено во время немецкой оккупации 1941-1944 гг.

В конце 18 века бурно начала развиваться промышленность, и увеличился рост населения. Территория нынешней Латвии стала самой развитой провинцией России. В конце 18 в. Рига стала вторым, после Санкт-Петербурга, портом в Империи, третьим, после Москвы и Санкт-Пербурга, промышленным центром.

С конца 19 века в Латвии начинается подъем национального самосознания, возникают зачатки национального движения. Особый подъем оно переживает во время первой русской Революции 1905-07 годов. После падения монархии, в феврале 1917 года, латвийские представители в Российской Думе выступают с требованиями о предоставлении Латвии автономии.

История Латвии в XX веке

Первая республика (1920-1940)

В конце 1918 года большая часть Латвии, в том числе и Рига, в ходе Первой мировой войны была захвачена немецкой армией. Однако Германия, проигравшая войну, не могла оставить за собой эти земли, в то же время страны-победители не были заинтересованы в том, чтобы они перешли к Советской России. Сложившаяся международная обстановка предоставила Латвии шанс обрести собственную государственность. Начинают формироваться органы власти Латвийской Республики, которые провозглашают 18 ноября 1918 года независимость Латвии.

Сначала они действуют как союзники Германии против Красной Армии, затем выступают против самой Германии, и, наконец, отвоевывают у Советской России территорию Латгалии. В феврале 1920 года Россия подписывает с Латвией перемирие, тем самым признавая ее независимость. На конференции великих держав в Париже, 26 января 1921 года, независимость Латвии признается де-юре безоговорочно. В это же время независимость получают другие «осколки» Росийской Империи – Польша, Литва, Эстония и Финляндия.

За 20 лет независимости Латвии удается построить самостоятельное государство, добиться определенных экономических упехов. Первоначально демократическая парламентская республика, она становится авторитарным государством в 1934 году, когда в результате переворота, абсолютную власть захватывает К. Ульманис. Впрочем, Ульманис не прибегает к широким репрессиям и, в целом, выступает как «гарант стабильности». Времена Ульманиса остались в памяти многих латышей, как символ экономического и культурного расцвета, в это время уровень жизни в Латвии был одним из самых высоких в Европе.

Утрата независимости (1940 год)

1 сентября 1939 г. началась Вторая мировая война - Германия напала на Польшу. 17 сентября в Польшу с востока вошли советские войска, Польша была поделена между Германией и СССР. 2 октября - СССР потребовал у Латвии в трехдневный срок передать для нужд Красной Армии военные порты, аэродромы и прочую военную инфраструктуру. Аналогичные требования в это же время были выдвинуты по отношению к Литве и Эстонии, а также к Финляндии (к ней дополнительно выдвигались требования об обмене территорией). При этом, Советское руководство заверяло, что речь не идет о вмешательстве во внутренние дела этих стран, а лишь о превентивных мерах, с тем, чтобы их территория не была использована как плацдарм против СССР.

Три Прибалтийские страны, в том числе и Латвия, пошли на выполнение требований. 5 октября был подписан пакт о взаимопомощи между Латвией и СССР. На территорию страны был введен воинский контингент, соизмеримый, а то и превышающий по размерам и мощи Латвийскую Национальную армию. Финляндия отказалась выполнять поставленные условия, и 30 ноября СССР начал против нее военные действия.

Однако же, еще почти год Латвия просуществовала как самостоятельное государство. Развязка наступила в 1940 году. В июне 1940 года Германия разгромила Францию, практически вся континентальная Европа оказалась под ее контролем. Страны Прибалтики остались последней, кроме Балкан, неразделенной территорией Европы.

16 июня СССР предъявил Латвии (ранее Литве, а через три дня - Эстонии) новый ультиматум, главным требованием которого была отставка «Враждебного Советскому Союзу правительства» и формирование нового правительства, под наблюдением представителей СССР.

Президент К. Ульманис принял все пункты ультиматума и обратился к своему народу с призывом сохранять спокойствие, который завершался знаменитой фразой «оставайтесь на своих местах, а я остаюсь на своем». 17 июня новые подразделения советских военных частей вошли в Латвию, не встретив никакого сопротивления. Уже 21 июня было сформировано новое дружественное СССР правительство, а 14-15 июля во всех трех прибалтийских пока еще странах прошли «всенародные выборы», которые закончились «убедительной победой коммунистов». Вновь избранные верховные советы синхронно обратились к Верховному совету СССР с просьбой включить Латвию (наряду с Эстонией и Литвой) в состав СССР, что и произошло 5 августа.

Советская власть в Латвии стала устанавливаться по отработанной технологии. Чтобы «подтянуть буржуазную Прибалтику» к стандартам сталинского СССР, здесь ускоренными темпами искоренялись «контрреволюционные» элементы, проводились национализация собственности и коллективизация. За неделю до начала войны – 14 июня, была организована первая массовая депортация - в Сибирь было выслано около 15 тысяч человек. За год с июня 1940 по июнь 1941 «успели» многое, и потому многие местные жители приветствовали немецкую армию как освободителей от коммунистического террора.

Латвия во время войны (1941-1945)

22 июня 1941 года Германия напала на СССР. Территория Латвии в течение полутора недель перешла под немецкий контроль и оставалась под ним целиком до июля 1944 года. За это время в Латвии было уничтожено до 90 тысяч человек. С июля 1941 г. в Латвии стали формироваться добровольные отряды полицейских, часть из которых участвовала в уничтожении еврейского населения. Так вспомогательное подразделение СД, под командованием В. Арая, уничтожило 30 тысяч евреев.

В феврале 1943 года, по приказу Гитлера, начал формироваться Латышский легион СС. Первоначально он формировался на добровольных началах, но вскоре была проведена всеобщая мобилизация. Всего в легион было призванно 94 000 человек.

В июле-августе 1944 года Красная армия, в составе которой воевал также латвийский корпус, освободила от немцев практически всю территорию Латвии, за исключением так называемого «Курземского котла». Курземский котел - большая часть западной Латвии – Курземе, с портами Вентспилс и Лиепая, оставался под контролем Германии до мая 1945 года, и оборонявшие его части, в том числе и латышский легион, сложили оружие только после падения Берлина и полной капитуляции Германии. Удержание Курземского котла позволило 130 тысячам жителей Латвии на лодках переправиться в соседние страны.

На Ялтинской конференции в январе 1945 года границы СССР был зафиксированы по состоянию на июнь 1941 года. Тем самым, великие державы признали включение Прибалтики в состав СССР.

Латвия в составе СССР (1944-1991)

После войны советизация Латвии продолжилась. В марте 1949 года была произведена еще одна массовая высылка населения в северные районы СССР. Несмотря на это, небольшие группы партизан - «лесных братьев» - действовали на территории Латвии еще до 1956 года.

В 60 – 80-е годы Латвия развивается в составе СССР, являясь своего рода образцовой советской республикой. Здесь работают известные предприятия – ВЭФ, Радиотехника, РАФ, Лайма, и другие. Благодаря заслугам на почве строительства социализма, многие партийные руководители Советской Латвии были выдвинуты на руководящие посты в Москву, среди них член политбюро ЦК КПСС Пельше А.Я., руководитель КГБ Пуго Б.К. и др.

За время пребывания в составе СССР в Латвию прибыло на работу много людей из других республик Советского Союза - доля латышского населения снизилась с 75% в 1935 году до примерно 53% в 70-е годы.

Восстановление независимости

Перестройка, начатая М. Горбачевым в 1987 году, вызвала к жизни различные политические движения. В Латвии в октябре 1988 года состоялся первый съезд Народного Фронта. Народный Фронт и в Латвии, и на территории остального СССР воспринимался не как националистическое, а прежде всего, как демократическое, антитоталитарное движение, и потому в его деятельности активно участвовали представители русского населения, его активно поддерживали российские демократы. В программе Народного фронта было записано, что в независимом латвийском государстве гражданство будет предоставлено всем ее жителям (так называемый «нулевой вариант»).

24 августа 1991 года, после провала путча, президент России Б. Ельцин подписал указ о признании независимости трех Прибалтийских республик. К сожалению, когда лидеры Народного Фронта оказались у власти, а Латвия вновь обрела независимость, ситуация стала кардинальным образом меняться. Был принят закон о гражданстве, предусматривающий, что только граждане Латвии на июнь 1940 года и их прямые потомки могут рассчитывать на автоматическое получение гражданства в новой Латвии. Недавние соратники по борьбе с тоталитаризмом, стали рассматриваться как пятая колонна Москвы, которые еще должны доказать свою благонадежность, пройдя процедуру натурализации. Отказ от обещаний (которые многими лидерами НФЛ рассматривались всего лишь как «тактический маневр») стал одной из причин раскола населения страны на две общины.

Современная Латвия (с авг. 1991)

За прошедшие после восстановления независимости годы Латвия провела серьезные экономические реформы, ввела собственную валюту (лат) в 1993 году, провела приватизацию и вернула собственность прежним владельцам (реституция). Экономика стабильно растет на 5-7% в год.

Также был взят курс на уход из-под влияния России и интеграцию с европейскими структурами. В феврале 1993 года Латвия ввела визовый режим с Россией, а в 1995 году последние части российской армии покинули страну. С 2004 года Латвия является членом НАТО и Европейского Союза.

История Латвии в период до создания независимого государства

До конца 12 века территория нынешней Латвии в основном была заселена племенами древних балтов: куршами, селами, земгалами, которые еще не имели своей государственности, занимались в основном сельским хозяйством и были язычниками.

Под властью немецких рыцарей (13 – 16 века)

В конце 12-го – начале 13-го веков немецкие крестоносцы захватывавают эти земли и на территории нынешней Латвии и Эстонии образовывают конфедерацию феодальных государств – Ливонию.

В 1201 году в устье реки Даугавы немецкие крестоносцы основывают город Ригу. В 1282 году Ригу, а позднее Цесис, Лимбажи, Кокнес и Валмиеру приняли в союз северо-немецких торговых городов - «Ганзейский союз», что способствовало бурному развитию этого региона. Рига становится важным торговым пунктом между западом и востоком.

Под властью поляков и шведов (16 – 17 века)

В 1522 году движение Реформации, охватившее к тому времени всю Европу, проникло и в Ливонию. В результате реформации на территориях Курземе, Земгале и Видземе укрепилась лютеранская вера, а в Латгалии сохранилось доминирование Римской Католической церкви. Религиозное брожение подорвало устои ливонской государственности. В 1558 году

Россия, Польско-Литовское княжество и Швеция начали войну за владение этими территориями, которая закончилась в 1583 году разделом Ливонии между Польско-Литовским княжеством и Швецией. Территория современной Латвии отошла к Польше. На этом спор поляков и шведов не заканчивается. В ходе новой войны (1600-1629 гг), Видземе, а также Рига переходят под владычество Швеции.

В 17 веке Курзмеское герцогство (вассал Польско-Литовского княжества) переживает экономический подъем и даже захватывает заморские колонии: в Гамбии (Африка) и остров Тобаго в Карибском море (см. об этом подробнее в статье «Маза конкиста Герцога Екаба»).

В свою очередь, Рига становится крупнейшим городом Швеции, а Видземе называют «хлебным амбаром Швеции», так как она обеспечивает зерном большую часть Шведского Королевства.

В 17 веке постепенно происходит консолидация отдельных народов (латгалов, селов, земгалов, куршей и ливов) в единый, говорящий на одном языке латышский народ. Первые книги на латышском языке (молитвенники) появляются еще в середине 16-го века, однако тогда используется не современный, а готический шрифт.

В составе Российской империи (1710 – 1917 гг)

В ходе Северной войны (1700 –1721) России со Швецией, Петр I, в 1710 году, подошел к Риге, и, после 8 месяцев осады, взял ее. Под контроль России перешла территория Видземе. В 1772 году, в результате раздела Польши, к России перешла и территория Латгалии, а в 1795 году, после третьего раздела Польши - и территория Курземского герцогства.

Несмотря на присоединение к Империи, законы на этих землях часто сильно отличались от «внутрироссийских». Так, Россия сохранила привилегии немецких баронов, которым принадлежали крупные имения, и которые, по существу, продолжали оставаться главной властью на местах. Баронам было разрешено собираться на ландтаги и предлагать различные законопроекты. Уже в 1817-1819 годах на большей террритории нынешней Латвии было отменено крепостное право. Только в 1887 году законодательно было введено преподавание русского языка во всех школах. В период российского правления по территории восточной Латвии – Латгалии проходила черта оседлости – здесь на окраинах империи разрешалось селиться староверам и евреям. До нынешних времен в Латвии сохранилась сильная староверческая община, но еврейское население, которое составляло на этих землях едва ли не большинство городских жителей, было практически полностью уничтожено во время немецкой оккупации 1941-1944 гг.

В конце 18 века бурно начала развиваться промышленность, и увеличился рост населения. Территория нынешней Латвии стала самой развитой провинцией России. В конце 18 в. Рига стала вторым, после Санкт-Петербурга, портом в Империи, третьим, после Москвы и Санкт-Пербурга, промышленным центром.

С конца 19 века в Латвии начинается подъем национального самосознания, возникают зачатки национального движения. Особый подъем оно переживает во время первой русской Революции 1905-07 годов. После падения монархии, в феврале 1917 года, латвийские представители в Российской Думе выступают с требованиями о предоставлении Латвии автономии.

История Латвии в XX веке

Первая республика (1920-1940)

В конце 1918 года большая часть Латвии, в том числе и Рига, в ходе Первой мировой войны была захвачена немецкой армией. Однако Германия, проигравшая войну, не могла оставить за собой эти земли, в то же время страны-победители не были заинтересованы в том, чтобы они перешли к Советской России. Сложившаяся международная обстановка предоставила Латвии шанс обрести собственную государственность. Начинают формироваться органы власти Латвийской Республики, которые провозглашают 18 ноября 1918 года независимость Латвии.

Сначала они действуют как союзники Германии против Красной Армии, затем выступают против самой Германии, и, наконец, отвоевывают у Советской России территорию Латгалии. В феврале 1920 года Россия подписывает с Латвией перемирие, тем самым признавая ее независимость. На конференции великих держав в Париже, 26 января 1921 года, независимость Латвии признается де-юре безоговорочно. В это же время независимость получают другие «осколки» Росийской Империи – Польша, Литва, Эстония и Финляндия.

За 20 лет независимости Латвии удается построить самостоятельное государство, добиться определенных экономических упехов. Первоначально демократическая парламентская республика, она становится авторитарным государством в 1934 году, когда в результате переворота, абсолютную власть захватывает К. Ульманис. Впрочем, Ульманис не прибегает к широким репрессиям и, в целом, выступает как «гарант стабильности». Времена Ульманиса остались в памяти многих латышей, как символ экономического и культурного расцвета, в это время уровень жизни в Латвии был одним из самых высоких в Европе.

Утрата независимости (1940 год)

1 сентября 1939 г. началась Вторая мировая война - Германия напала на Польшу. 17 сентября в Польшу с востока вошли советские войска, Польша была поделена между Германией и СССР. 2 октября - СССР потребовал у Латвии в трехдневный срок передать для нужд Красной Армии военные порты, аэродромы и прочую военную инфраструктуру. Аналогичные требования в это же время были выдвинуты по отношению к Литве и Эстонии, а также к Финляндии (к ней дополнительно выдвигались требования об обмене территорией). При этом, Советское руководство заверяло, что речь не идет о вмешательстве во внутренние дела этих стран, а лишь о превентивных мерах, с тем, чтобы их территория не была использована как плацдарм против СССР.

Три Прибалтийские страны, в том числе и Латвия, пошли на выполнение требований. 5 октября был подписан пакт о взаимопомощи между Латвией и СССР. На территорию страны был введен воинский контингент, соизмеримый, а то и превышающий по размерам и мощи Латвийскую Национальную армию. Финляндия отказалась выполнять поставленные условия, и 30 ноября СССР начал против нее военные действия.

Однако же, еще почти год Латвия просуществовала как самостоятельное государство. Развязка наступила в 1940 году. В июне 1940 года Германия разгромила Францию, практически вся континентальная Европа оказалась под ее контролем. Страны Прибалтики остались последней, кроме Балкан, неразделенной территорией Европы.

16 июня СССР предъявил Латвии (ранее Литве, а через три дня - Эстонии) новый ультиматум, главным требованием которого была отставка «Враждебного Советскому Союзу правительства» и формирование нового правительства, под наблюдением представителей СССР.

Президент К. Ульманис принял все пункты ультиматума и обратился к своему народу с призывом сохранять спокойствие, который завершался знаменитой фразой «оставайтесь на своих местах, а я остаюсь на своем». 17 июня новые подразделения советских военных частей вошли в Латвию, не встретив никакого сопротивления. Уже 21 июня было сформировано новое дружественное СССР правительство, а 14-15 июля во всех трех прибалтийских пока еще странах прошли «всенародные выборы», которые закончились «убедительной победой коммунистов». Вновь избранные верховные советы синхронно обратились к Верховному совету СССР с просьбой включить Латвию (наряду с Эстонией и Литвой) в состав СССР, что и произошло 5 августа.

Советская власть в Латвии стала устанавливаться по отработанной технологии. Чтобы «подтянуть буржуазную Прибалтику» к стандартам сталинского СССР, здесь ускоренными темпами искоренялись «контрреволюционные» элементы, проводились национализация собственности и коллективизация. За неделю до начала войны – 14 июня, была организована первая массовая депортация - в Сибирь было выслано около 15 тысяч человек. За год с июня 1940 по июнь 1941 «успели» многое, и потому многие местные жители приветствовали немецкую армию как освободителей от коммунистического террора.

Латвия во время войны (1941-1945)

22 июня 1941 года Германия напала на СССР. Территория Латвии в течение полутора недель перешла под немецкий контроль и оставалась под ним целиком до июля 1944 года. За это время в Латвии было уничтожено до 90 тысяч человек. С июля 1941 г. в Латвии стали формироваться добровольные отряды полицейских, часть из которых участвовала в уничтожении еврейского населения. Так вспомогательное подразделение СД, под командованием В. Арая, уничтожило 30 тысяч евреев.

В феврале 1943 года, по приказу Гитлера, начал формироваться Латышский легион СС. Первоначально он формировался на добровольных началах, но вскоре была проведена всеобщая мобилизация. Всего в легион было призванно 94 000 человек.

В июле-августе 1944 года Красная армия, в составе которой воевал также латвийский корпус, освободила от немцев практически всю территорию Латвии, за исключением так называемого «Курземского котла». Курземский котел - большая часть западной Латвии – Курземе, с портами Вентспилс и Лиепая, оставался под контролем Германии до мая 1945 года, и оборонявшие его части, в том числе и латышский легион, сложили оружие только после падения Берлина и полной капитуляции Германии. Удержание Курземского котла позволило 130 тысячам жителей Латвии на лодках переправиться в соседние страны.

На Ялтинской конференции в январе 1945 года границы СССР был зафиксированы по состоянию на июнь 1941 года. Тем самым, великие державы признали включение Прибалтики в состав СССР.

Латвия в составе СССР (1944-1991)

После войны советизация Латвии продолжилась. В марте 1949 года была произведена еще одна массовая высылка населения в северные районы СССР. Несмотря на это, небольшие группы партизан - «лесных братьев» - действовали на территории Латвии еще до 1956 года.

В 60 – 80-е годы Латвия развивается в составе СССР, являясь своего рода образцовой советской республикой. Здесь работают известные предприятия – ВЭФ, Радиотехника, РАФ, Лайма, и другие. Благодаря заслугам на почве строительства социализма, многие партийные руководители Советской Латвии были выдвинуты на руководящие посты в Москву, среди них член политбюро ЦК КПСС Пельше А.Я., руководитель КГБ Пуго Б.К. и др.

За время пребывания в составе СССР в Латвию прибыло на работу много людей из других республик Советского Союза - доля латышского населения снизилась с 75% в 1935 году до примерно 53% в 70-е годы.

Восстановление независимости

Перестройка, начатая М. Горбачевым в 1987 году, вызвала к жизни различные политические движения. В Латвии в октябре 1988 года состоялся первый съезд Народного Фронта. Народный Фронт и в Латвии, и на территории остального СССР воспринимался не как националистическое, а прежде всего, как демократическое, антитоталитарное движение, и потому в его деятельности активно участвовали представители русского населения, его активно поддерживали российские демократы. В программе Народного фронта было записано, что в независимом латвийском государстве гражданство будет предоставлено всем ее жителям (так называемый «нулевой вариант»).

24 августа 1991 года, после провала путча, президент России Б. Ельцин подписал указ о признании независимости трех Прибалтийских республик. К сожалению, когда лидеры Народного Фронта оказались у власти, а Латвия вновь обрела независимость, ситуация стала кардинальным образом меняться. Был принят закон о гражданстве, предусматривающий, что только граждане Латвии на июнь 1940 года и их прямые потомки могут рассчитывать на автоматическое получение гражданства в новой Латвии. Недавние соратники по борьбе с тоталитаризмом, стали рассматриваться как пятая колонна Москвы, которые еще должны доказать свою благонадежность, пройдя процедуру натурализации. Отказ от обещаний (которые многими лидерами НФЛ рассматривались всего лишь как «тактический маневр») стал одной из причин раскола населения страны на две общины.

Современная Латвия (с авг. 1991)

За прошедшие после восстановления независимости годы Латвия провела серьезные экономические реформы, ввела собственную валюту (лат) в 1993 году, провела приватизацию и вернула собственность прежним владельцам (реституция). Экономика стабильно растет на 5-7% в год.

Также был взят курс на уход из-под влияния России и интеграцию с европейскими структурами. В феврале 1993 года Латвия ввела визовый режим с Россией, а в 1995 году последние части российской армии покинули страну. С 2004 года Латвия является членом НАТО и Европейского Союза.

Были в вассальной зависимости от Полоцкого княжества , которое контролировало торговый путь по Западной Двине. Ливы, жившие у самого устья Двины (в Икскюле), также платили дань полоцкому князю. Земли Талава и Атзеле платили дань псковскому князю. В то же время князьки и старейшины земгалов и куршей в политическом плане были относительно самостоятельными, хотя некоторые курши платили дань королям Швеции .

Со второй половины XII века на территории восточной Латвии русские миссионеры проповедовали христианскую веру в православном варианте, но местные жители неохотно отходили от языческих верований. Большего успеха на этом поприще добились немцы: в эпоху крестовых походов христиане Западной Европы отправились обращать в христианство северных язычников. В 1185 году было основано первое епископство (в Икскюле), в 1201 году по указанию епископа Альберта была основана Рига . В 1198 году Папа Иннокентий III издал буллу о начале крестового похода на прибалтийские земли .

Орденский период (1202-1561)

В период с конца XII до конца XIII века территория нынешней Латвии была завоёвана крестоносцами Ордена меченосцев (с 1237 года - Ливонского ордена) и стала частью Ливонии . Территория Ливонии была покрыта сетью каменных замков, которые использовались завоевателями в качестве опорных пунктов. Крестоносцы принесли с собой католицизм ; из переселившихся сюда немцев сформировались господствующие классы (дворянство и духовенство), немцы же стали основой городского населения. Местные крестьяне до XV века сохранили относительную свободу и нередко нанимались в военные структуры ордена, однако к концу XVI столетия все крестьяне стали крепостными .

Под властью Речи Посполитой и Швеции (1561-1721)

Одним из факторов ослабления Ливонского ордена стала Реформация . Орден подчинялся главе Римской католической церкви , однако большинство его членов составляли немцы , которые воодушевились проповедью своего земляка Мартина Лютера . Конец Ливонии наступил в ходе Ливонской войны , начавшейся с вторжения армии русского царя Ивана Грозного в 1558 году

Одновременно Польша заявила о себе как о бастионе Контрреформации и католицизма. Протектором лютеран объявил себя шведский король. Таким образом, Контрреформация в Латвии вылилась в польско-шведское противостояние, достигшее своего апогея в польско-шведских войнах (1600-1629). В результате войны территория современной Латвии была поделена между двумя странами: Рига и Ливония стали шведскими, а Курляндия и Латгалия остались за Речью Посполитой.

Конец противостоянию положил приход третьей силы - Российской Империи, которая во время Северной войны в 1710 году заняла территорию Эстляндии и Лифляндии , а в 1721 году , по Ништадскому мирному договору , юридически закрепила за собой часть территории современной Латвии, принадлежавшую Швеции (включая и Ригу).

В составе Российской империи (1721-1917)

Полученная по мирному договору в 1721 г. Шведская Лифляндия (в которую входили северная часть современной Латвии и южная современной Эстонии) в Российской империи стала частью Рижской губернии , а потом отдельной Лифляндской губернией . В 1772 году в результате первого раздела Речи Посполитой к России была присоединена Латгалия (Инфлянты Польские), а в 1795 г. - Курляндия .

Во второй половине XIX века проводится индустриализация прибалтийских земель. В 1861 году была проведена первая железная дорога между Ригой и Динабургом , которая впоследствии была продолжена до Витебска. В 1862 г. основан Рижский Политехникум . Рига превратилась в индустриальный центр, где были построены многие заводы (в том числе известный Руссо-Балт). Однако во главе местной элиты оставались немцы . В то же время охватившая Европу волна национального возрождения затронула и территорию современной Латвии. Образовались кружки младолатышей . На заводах появились и марксистские кружки.

Гражданская война в Латвии

Не получая достаточной поддержки со стороны немецкого руководства, правительство Улманиса начало формирование независимых от ландесвера латышских военизированных формирований. Так 5 января 1919 года был организован Отдельный латвийский батальон под командованием Оскара Калпакса (Колпака) . В Южной Эстонии были созданы латышские отряды, насчитывавшие около 9800 солдат и офицеров, объединённые позднее в Северолатвийскую бригаду в составе Вооруженных сил Эстонии. Параллельно с этим министр обороны временного правительства вывел латышские роты из состава ландесвера.

Латвийская Республика

Провозглашение

Первый период независимости Латвии длился с 18 ноября 1918 года до 17 июня 1940 года. В 1917 году сформировались две политические силы, которые выступали за независимость Латвии, - Латышский временный национальный совет и Демократический блок. 17 ноября 1918 года эти организации создали Народный совет, который, в свою очередь, 18 ноября 1918 года провозгласил независимость Латвийской республики.

Однако основной задачей Народного совета было проведение политических консультаций и выборов в Конституционное собрание. Народный совет как высший орган власти в Латвии действовал до начала работы Учредительного собрания (1 мая 1920 года).

Парламентская республика (1920-1934)

Первое заседание Учредительного собрания открылось 1 мая 1920 года . На должность председателя собрания был избран юрист Янис Чаксте , позднее ставший первым президентом Латвийской Республики.

В составе СССР (1940-1941, 1944-1991)

Вторая мировая война

В июне-июле 1941 года территория Латвийской ССР была оккупирована германскими войсками. Уже с первых дней оккупации начало проводиться массовое уничтожение еврейского населения Латвии и коммунистических активистов. Активное участие в репрессиях принимали также местные коллаборационистские формирования.

1 сентября 1941 года территория Латвии была включена в состав созданного рейхскомиссариата Остланд как генеральный округ Латвия . Началось формирование гражданской оккупационной администрации, подразделений вспомогательной полиции и иных военизированных вооружённых формирований («железнодорожная охрана», «заводская охрана» и др.) из «фольксдойче » и местных сторонников.

Противостоящий Народному фронту Латвии Интерфронт , выступавший за сохранение Латвии в составе Советского Союза , не имел такой широкой поддержки .

Народный фронт Латвии сотрудничал с Народным фронтом Эстонии и литовским движением «Саюдис» . 23 августа 1989 года все три движения осуществили совместную акцию «Балтийский путь », приуроченную к 50-й годовщине пакта Молотова-Риббентропа . Цепочка, образованная из взявшихся за руки людей, протянулась через территорию всей Прибалтики - от башни Длинный Герман в Таллине до Башни Гедимина в Вильнюсе .

4 мая 1990 новоизбранным Верховным Советом ЛатССР была принята Декларация о восстановлении независимости Латвийской Республики. Одновременно был созван Конгресс Граждан Латвийской Республики, в выборах которого, в отличие от выборов в Верховный Совет, участвовали только лица, бывшие гражданами Латвии до её присоединения к СССР, и их потомки. 3 марта 1991 г. на опросе 74 % жителей Латвии высказались за демократическую и государственно независимую Латвийскую Республику .

Реально независимость была восстановлена 21 августа 1991, после неудавшейся попытки переворота ГКЧП в Москве.

Жители Латвии, которые были гражданами Латвии до её присоединения к СССР в 1940 году, и их потомки восстановили латвийское гражданство. Граждане СССР, прибывшие в Латвию во время её нахождения в составе СССР, и их потомки получили статус «неграждан» .

См. также

Напишите отзыв о статье "История Латвии"

Примечания

1. , с. 17.
5. , с. 141.
6. , с. 108.
7. См. напр. хронику Генриха из Леттии .
8. Адам Бременский . «Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum» («Деяния епископов Гамбургской церкви»), около 1075 года
9. , с. 22.
11. , с. 83.
12. (англ.) . saeima.lv. Проверено 21 мая 2013. .
14. цитировано по
16. , с. 129.
17. , с. 127.
18. , с. 133.

Литература

• Воробьёва Л. М. М.: Фонд «Историческая память», Российский институт стратегических исследований, 2009. ISBN 978-5-9990-0007-1
• Воробьёва Л. М. М.: Фонд «Историческая память», Российский институт стратегических исследований, 2010.
• История Латвии: ХХ век. - Рига: Jumava, 2005. - 475 с. - ISBN 9984-05-866-2 . ()
• Latvijas PSR arheoloģija. - Rīga: Zinātne, 1974.
• Канале В., Степерманис М. История Латвийской ССР. - Рига: Звайгзне, 1974.
• Смирин Г. . - 2-е изд. - Рига: SI, 1999. - 141 с. - ISBN 9984–630–36–6.
• Ноллендорфс В. Рига: Общество Музея оккупации Латвии , 2010.
• Hannes Valter. Ausalt & avameelselt. Landeswehri sõjast, Võnnu lahingust, Riia operatsioonist. - Tallinn: Perioodika, 1989. (Ханнес Валтер. Серия «Честно и откровенно». О Войне с Ландесвером, о Выннуской битве и о Рижской операции. Таллин, издательство «Периодика» , ), 64 с., ISBN 5-7979-0275-3 (эст.)

Ссылки

• МИД Латвии
• - статья Айварса Странги в журнале «Вестник Европы » № 2 за 2001 год (раздел ФИЛОСОФИЯ. ПОЛИТИКА)
• - фильмы, книги, статьи по истории Латвии и латвийских русских.

Зависимые территории Непризнанные и частично признанные государства

История Латвии Древняя Латвия Средние века Новое время Новейшее время

Отрывок, характеризующий История Латвии

Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n"est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j"ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c"est un moment que je n"oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d"esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L"avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.

Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C"est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей, есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.

12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир, [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.

На вводном кадре, на фоне рижского православного собора - Милда, венчающая Памятник Свободы 1930-х годов, каким-то чудом переживший советское время - то ли за него заступилась рижанка Вера Мухина, то ли просто новая власть решила вложить свой смысл в звёзды в руках Милды. Однако ключевое понятие латвийской государственности - не только Свобода (Бривибас), но и Единствено (Виенибас), и три звезды - ни что иное, как три исторических области Латвии: Видземе, Курземе и Латгале. До поездки в Латвию я даже не предполагал, что государство размером со средненькую российскую область может иметь такие внутренние различия... но между тем, возникни на месте Латвии в 1910-е годы 2-3 страны - мало кто бы задумался, что могло быть по-другому. Они немного похожи и на исторические области Западной Украины: исконная, малолюдная и задумчивая Видземе - это ; холёная, уверенная в себе и западническая Курляндия - это ; разгильдяйская и поликультурная Латгалия - это . Их судьбы несколько раз расходились и сходились вновь.

Об этой тройственности Латвии и попробую сейчас рассказать. Извиняюсь за возможные фактические ошибки - но ткнув меня в них носом сейчас, вы предотвратите их появление в постах об отдельных городах и весях.

Ещё одна параллель с Украиной - река-стержень. Здесь это Даугава, у нас известная как Западная Двина, текущая сюда из Тверской области через белорусские Витебск и Полоцк. По расходу воды она небольшая - но медленная и потому широкая, и в контексте Латвии выглядит как настоящая Река Времён. Вид вниз по течению со смотровой вышки в Краславе - самом верхнем по Двине латвийском городе:

2.

Двина всегда была кратчайшим путём с Балтики вглубь континента, где меха и воск, поэтому закрепиться на этих берегах пытались ещё викинги в 7-8 веках, и это одна из возможных локаций легенарной Биармии, где "с неба вместо дождя сыплются беличьи шкурки" (другие варианты - бассейны Северной Двины и даже Печоры). Кто пришёл в Прибалтику раньше - балты или угро-финны, теперь уже неизвестно, но испокон веков на этих землях жили и те, и другие, причём не сказать, чтоб мирно - воевали они порой на уничтожение. Финно-угорским населением нынешней Латвии были ливы, к которым и восходит средневековое название Прибалтики - Ливония. Последний настоящий лив (то есть человек, которому ливский язык был родным) умер в 2009 году, но их культура хоть как-то задокументирована, а треугольный полуостров западнее Риги (хорошо заметный на карте Латвии) известен как Ливский берег.

3. Село Мазирбе (Иире) - "столица" последних ливов:

Балты как более многочисленные и южные ещё в Античности были известны римлянам и даже торговали с ними (в первую очередь янтарём). К 11 веку балтские племена консолидировались в пруссов, литовцев и... нет, ещё не латышей. Как таковые латыши оформились в народ лишь в 16 веке, в те времена же здесь жило 5 народностей: на правобережье - латгалы (летты), на левобережье - курши, земгалы и селоны. По своему быту они не слишком отличались от древних славян или литовцев - и потому особый интерес представляет такая латвийская "фишка", как реплики древнелатвийских замков и селений. Вот скажем "озёрная деревня" (такие строились на островках и даже на плотах) у села Арайши близ Цесиса. Такой видели будщую Латвию проходившие по Двине купцы, но более того - так выглядели и русские сёла 1000 лет назад:

4.

Деревянный "замок Улдевена" в городке Лиелварде - примерно такой была Москва в 1147 году (если деревья убрать):

5.

Как и в Литве, и в Пруссии, к 12-13 векам единых государств тут ещё не оформилось - племенные союзы, сменившиеся мелкими княжествами, крупнейшими из которых были Талава (центр - нынешняя Валмиера), Кукейнос (Кокнесе) и Герсика (Ерсика). По некоторым версиям, первое было вассалом Пскова, другие два - удельными княжествами Полоцка, и даже имена их князей были славянскими - Вячко в Кокнесе, Всеволод в Ерсике. Латыши, впрочем, с этим не согласны, и как объяснил мне создатель "замка Улдевена" Агрис Лиепиньш, тот же Вячко крестился потому, что православным купцам Русь предоставляла льготы, да ещё и литовку взял в жёны, чтобы с южными соседями наладить диалог, да и имя его на самом деле переиначенное Весцека, и скорее всего это было не имя, а титул (в переводе примерно "старший").

6. Кокнесский замок - само собой, эти руины уже гораздо моложе.

Но в целом, прото-Латвия из всех балтских земель была самой немноголюдной и отсталой, поэтому именно с неё начали колонизацию Остзейского края его последующие хозяева вплоть до ХХ века - немцы. Старейший город Латвии - Икшкиле, расположенный в 30 километрах выше Риги: в 1157 году здесь основали факторию Икскуль купцы из Бремена. Среди них был миссионер Мейнард из Зегеберга, в 1186 году рукоположенный в епископы - последующие 10 лет он успешно проповедовал среди местных племён, не доводя дело до конфликта. Его преемник Бертольд Шульте был не столь осторожен и его попытка основать крепость в устье Двины обернулась ливским восстанием: Икскуль был сожжён, а Бертольд убит в 1199 году. Немцы только этого и ждали: хотя формально первый из Северных крестовых походов длился с 1192 года, убийство миссионера стало поводом ввести войска - в 1201 году третий епископ Альберт Буксгевден основал Ригу, а в 1202 году было официально создано Ливонское братство воинов Христа, более известное как Орден Меченосцев, в задачи которого входило покорение и крещение всей Прибалтики, которой крестоносцы дали красивое название Терра Мариана ("Земля Богоматери"). Само собой, это не понравилось полоцкому князю, который в 1203 году напал на крестоносцев первым, воевал с ними три года, осаждал Ригу и наконец отступил. В 1205-07 годах крестоносцы покорили Кокнесе, в 1209-15 - Ерсику: Вячко и Всеволод трезво оценили соотношени сил и ушли в Полоцк по добру по здорову, разрушив свои замки.

7. Железная церковь Константина и Елены (1866) в древней Ерсике, перенесённая сюда в 1903 году из Даугавпилса. Я к ней так и не добрался, фото из википедии. От замка же осталось лишь городище.

С Псковом и Новгородом же меченосцы воевали в 1219-24 годах на фоне эстонского восстания, причём с попеременным успехом - в 1222 году новгородцы разрушили Венден (Цесис), но в 1224 уже меченосцы покорили Юрьев - нынешний Тарту. В общем, в 13 веке немцы плотно закрепились в Ливонии, построив сеть замков, при которых начали расти города. Ливы и прото-латыши сначала встретили их мирно, ливский вождь Каупо из Турайды первым принял Крещение и впоследствии воевал на стороне меченосцев со своими же соплеменниками. Предки латышей восставали не раз, причём считается, что под стенами Вендена повстанцами был впервые поднят флаг Латвии - тёмно-красный с белой полосой. Но в целом ничего сопоставимого с Великим Прусским восстанием 1260-х или Эстонской крестьянской войной 1340-х, когда немцы оказывались на грани изгнания, тут не было.

8. Тервете в Земгалии - самый молодой из латвийских деревянных замков-реплик.

Самыми непокорными оказались земгалы, жившие на левобережье Двины, аккурат по соседству с . Латвийский "король Артур" - легендарный князь Намейсис, или Намей, по легенде собиравший объединённое войско балтских племён от Пруссии до Латгалии для удара по крестоносцам. Один из символов Латвии - такой вот характерный "перстень (или браслет) Намейсиса":

9.

Прибалтика была объявлена владением Священной Римской империи ещё в 1215 году. Закрепившись в Латвии, меченосцы попытались покорить гораздо более сильную и самостоятельную Литву, и в 1237 году потерпели сокрушительное поражение при Сауле (нынешний Шяуляй) - ещё до объединения литовцев в единое государство под властью Миндовга. Однако поражение меченосцев обернулось тем, что в Прибалтику пожаловала гораздо более грозная сила - тевтонцы, самый могущественный из рыцарских орденов. Остатки Ордена меченосцев были реорганизованы в Ливонское ландмейстерство Тевтоского ордена, а сами тевтонцы вошли в Прибалтику с другой стороны - через Пруссию, в 1238 году основав первый замок , а в 1255 - , и к концу 13 века покорив куда более многочисленных и непокорных пруссов. И хотя Пруссия и Ливония были разделены спорной Жемайтией, ливонцы продолжили крещение куршей, земгалов и эстов и даже пытались покорить Псков и Новгород в 1240-42 годах (где им навалял Александр Невский).

10.

Однако в целом Ливония представляла собой довольно аморфную и бестолковую сущность. 60% её земель принадлежало непосредственно Ордену, ещё 40% - четырём церковным княжествам: Рижскому архиепископству, Курлляндскому (Пильтен), Дерптскому и Эзель-Викскому (Гапсаль/Хаапсалу) епископствам. Столицей всей этой солянки была Рига, но когда аборигены окончательно покорились, Ливония впала в вялотекущую гражданскую войну между Орденом и епископствами, в первую очередь Рижским.

11. Старая Рига. Городской собор Святого Петра (ближе) и епископский Домский собор (дальше).

Однако в 1410 году Тевтонский орден был сломлен Грюнвальдской битвой, Ливонское ландмейстерство некоторое время существовало самостоятельно, и наконец в 1435 году получило от литовцев свой Грюнвальд под Вилькамиром (Укмерге). Год спустя в Валке был созван ландтаг (совет) и Терра Мариана была преобразована в Ливонскую конфедерацию - ещё более рыхлую, но хотя бы не раздираемую борьбой за власть.

11а.

Столицей непосредственно орденских владений был Венден, нынешний Цесис, где сохранился самый мощный в Латвии средневековый замок:

12.

И крупнейшая в стране вне Риги средневековая церковь Святого Иоанна (1280-е) с усыпальницей магистров:

13.

Вообще, средневековых руин в Латвии очень много, причём во всех её исторических областях. Вот скажем Резекне (Розиттен) в Латгалии, в часе езды от российской границы:

14.

А вот - Добеле (Доблен) в Земгалии:

15.

Турайда в Видземе - ещё одна реплика уже каменного епископского замка, вид ещё и с высоченного донжона:

16.

Большинство латвийских замков были разрушены в Ливонской и Северной войнах, а уцелевшие в 17-18 веках стали в основном обыкновенными дворцами и ныне выглядят так:

17. Крустпилс (Крейцбург) в Екабпилсе (Якобштадте)

18. Виндау в Вентспилсе.

Однако деградация Ливонии продолжалась, и её падение было вопросом времени. Тут надо сказать: кто считает историю России аномально кровавой - мало знает о Реформации в Европе. Если Тевтонское ландмейстерство в 1525 году стало лютеранской Пруссией мирно, указом последнего магистра и первого герцога Альбрехта Гогенцолерна, то в Ливонии и особенно в Риге Реформация проходила долго и мучительно, с погромами церквей, расправами и уличными боями. Зато на востоке к тому времени порядком окрепло Русское Царство, и Иван Грозный решил пользуясь случаем прорубать своё окно в Европу - да не мелочиться, и захватить сразу всю Ливонию, что современные аналитики назвали бы не иначе как "геополитической ошибкой". Начало войны для Россия было очень успешным, русское войско заняло большую часть Видземе и Латгалии, и последний ливонский магистр Готхард Кеттлер в 1561 году проделал то же, что за несколько десятилетий до него Альбрехт Гогенцоллерн - упразднил Ливонский орден, заменив его лютеранским Курляндским герцогством и приняв вассалитет Польши. В войну за ливонское наследство включились Польша, Литва (далее Речь Посполитая), Швеция и Дания, совместными усилиями нанеся России тяжелейшее поражение, реванш за которое взял лишь спустя полтора века Пётр I.

19. Рижский замок отстраивается после недавнего пожара.

Ливонская война окончилась в 1581 году. За Швецией отсталась Эстляндия (Северная Эстония), всё остальное в том или ином виде стало владениями Речи Посполитой: независимое вассальное Курляндское герцогство на левом берегу Двины и находившееся в совладении Польши и ВКЛ Задвинское герцогство на правом. Последнее состояло из трёх воеводств - Дерптского (Тарту), Перновского (Пярну) и Венденского (Цесис) с общим центром в Феллине (Вильянди). В том же 1581 году в его состав вошла и Рига, с момента упразденения Ливонского ордена 20 лет бывшая вольным городом Священной Римской империи. Однако как часто бывает, победители вскоре передрались между собой, и в 1620-е годы явно более сильная Швеция отвоевала у Польши 2,5 задвинских воеводства из трёх - за Речью Посполитой осталось лишь небольшое Инфлянтское (Ливляндское, Ливонское) воеводство с центром в Динабурге (Даугавпилсе). С этого момента история Латвии и пошла тремя разными путями, сошедшимися вновь лишь в Первую Мировую.

Латгалия

Земля латгалов, вошедшая в состав того самого Инфлянтского воеводства фактически была продолжением Великого княжества Литовского, в 1656-1666 годах таки побыла в составе Русского Царства (причём Динабург успели переименовать в Борисоглебск, а Кокнесе - в Царевич-Дмитриев). В состав России Латгалия вошлав в 1772 году, по первому разделу Речи Посполитой, и была включена в Витебскую губернию. Ныне это самая обособленная из исторических областей Латвии. Пейзаж её в основном такой (снято в мае) - холмы, поля, перелески, озёра и конечно же аисты:

20.

Латгалия - самая глухая, самая дальняя и самая бедная из латвийских провинций. Например, только здесь нам попадался на территории Латвии гужевой транспорт, количество которого по направлению к Чёрному морю неуклонно возрастает с каждой страной. Да, упоминание Чёрного моря в Прибалтике не случайно - это уже и не Прибалтика, а Речь Посполитая, образы которой ни с чем не спутать.

20а.

Однако главное, что отличает Латгалию от остальной Латвии - она преимущественно католическая. Надо заметить, к тому времени католичеству едва не изменила даже Литва, войдя в состав Речи Посполитой на 52% кальвинистским государством, но Польша сумела сделать почти невозможное - за несколько десятилетий почти бескровно (!) провести контрреформацию, заодно основательно потеснив в своих владениях православие. Религиозные различия создали отчуждение с другими латышами, и латгальцы так и остались самым обособленным латышским субэтносом, вроде литовских жемайтов - их наречье заметно отличается от латышского даже на слух и многими выделяется в отдельный язык (то есть по максимуму балтских языков целых 4 - литовский, латышский, латгальский и жемайтский).

21. Вот скажем абсолютно нехарактерная для Латвии вещь - деревянный костёл конца 17 века (старейшая деревянная церковь в стране) в , который я уже показывал в литовских постах.

Аглонская базилика (1766-89) - центр католичества Латвии, где хранится перенесённая в 1699 году из Тракая икона Богоматери Королевы Севера, подаренная ещё Витовту Византией. Обратите внимание и на архитектуру - тут сформировался свой стиль "латгальское барокко", простой, но узнаваемый:

22.

И как-то так сложилось, что Латгалия в 17-19 веках превратилась в едва ли не самый поликонфессиальный регион Европы. В каждом её городе были культовые здания минимум пяти конфессий. Вот скажем Церковная горка в Даугавпилсе - слева направо православный Борисоглебский собор (1905), кирха Лютера (1889-93) и костёл Зачатия Девы Марии (1905).

23.

Здесь много деревень с названиями типа Korolevščina, Krivošejeva, Bondariški и речек типа Dubna. Не редкость православные церкви рубежа 19-20 веков - с тем же успехом Латгалия могла стать Двинской областью Беларуси с высоким процентом латышей в некоторых районах. Архитектура церквей, как заметили белорусы, очень характерна для Витебщины:

24.

Но самый яркий латгальский феномен - староверы, бежавшие в здешние леса ещё в 17 веке, после Раскола в России. Тут стоит напомнить, что староверы не были единой конфессией - множество "толков" и "согласий" воспринимали происходящее по-разному. Одни считали новообрядчество всего лишь инославием и принимали оттуда в свои ряды через миропомазание - поэтому к ним частенько переходили новообрядческие священники - этих староверов называли "поповцы". Другие считали новообрядчество ересью и принимали лишь через повторное Крещение - поэтому вскоре остались вовсе без священников: их называли "беспоповцы". Последние делились на три основных согласия - Поморское, Филипповское и Федосеевское, отличавшиеся разной степенью радикальности. Так вот, староверы Латгалии - это именно поморцы, куда более ортодоксальные староверы, чем в , и . У них не храмы, а моленные; из таинств остались лишь Крещение да исповедь; батюшка - не священник, а избранный мирянин, достаточно чистый и образованный, чтобы проводить богослужения. В Даугавпилсе ныне 6 поморских моленных:

25.

Ещё несколько десятков - по деревням:

26.

Классические русские избы с резными наличниками - сравните (по ссылке чуть выше) с Забайкальем!

27.

А староверы, как известно, были первокласснными купцами, и огромная их община сложилась и в самой Риге. Там, в Риге, находится крупнейший в мире старообрядческий храм - Гребенщиковская моленная на Маскачке:

28.

Кроме того, Латгалия входилаа в черту оседлости - пятой конфессией любого её города было иудейство. Вот например деревянная синагога в Резекне:

29.

Гражданская архитектура же здесь в основном невзрачная и краснокирпична, чем опять же напоминает уездные города Беларуси. Правда, "латгальское барокко" было живо и 100 лет назад, перекочевав в "кирпичный стиль" - такие формы я видел только в Латгалии, по крайней мерее в статистически значимых количествах:

30.

Центром Латгалии исторически был Даугавпилс, он же Двинск и Динабург. В начале ХХ века лишь уездный город Витебской губернии, он был одного порядка с Витебском и даже Минском, около 100 тысяч жителей, едва ли не крупнее, чем сейчас. Его Старый город был снесён в 19 веке для строительства крепости, и ныне это самый русифицированный город Латвии как по архитектуре, так и по языку - латышскую речь тут можно вообще не услышать. А ещё - самый безработный и убогий, даром что второй по величине. Но это главное: исторические области Латвии отличаются друг от друга и своей современностью... и Латгалия напоминает даже не Псковщину или Брянщину, а какой-нибудь депрессивный район Центральной Украины.

31.

Видземе

Северная часть Латвии, некогда населённая ливами. Собственно, название "Видземе" и происходит от ливского Видумаа, а русские и немцы называли её на библейский манер Идумея. Видземе - безлюдная, таинственная и глухая, своей природой напоминает Русский Север. Её стержень - река Гауйя, самая длинная на территории Латвии (ведь большая часть протяжённости Двины всё-таки восточнее), на которой стоят Цесис и Сигулда.

32.

Собственно, Видземе - это южная половина Лифляндии, и её центром всегда была сама Рига. Польша владела ей совсем недолго, а 17 веке здесь прошло под властью Швеции... но хотя Рига была в Шведской империи городом №2, всё же в стороне от неё Видземе была периферией. В составе России из всех областей Латвии она оказалсь первой - по итогам Северной войны, а фактически с 1710 года, войдя в конце 18 века в Лифляндскую губернию, включавшую также Южную Эстонию. Видземе и самая нордическая - в ней почти нет синагог и костёлов, зато сельские кирхи стройны и разнообразны, как нигде в Латвии.

33. Кирха в Сунтажи (1780-е).

Но впрочем, главные достопримечательности Видземе я уже упоминал выше - центр Ливонии, она сохранила самые мощные замки. Достопримечательностей здесь меньше, чем в Курляндии - но они куда более веские. Наследие 19 века же - в первую очередь многочисленные усадьбы остзейских баронов. Мне более всего запомнился вот такой вот подвид неоготики середины 19 века, в котором я видел здесь несколько усадеб:

34. Алуксне.

И не случайно Видземе - единственная историческая область, чьё латышское название не имеет аналогов в русском и немецком: она считается колыбелью латышской нации. Ещё в 1683 году пастор из Мариенбурга (Алуксне) Эрнст Глюк перевёл на латышский Библию - а в лютеранском мире это значило, что отныне латыши могли служить на родном языке. К слову, воспитанница Глюка Марта Скавронская глянулась Петру I, и после его смерти стала русской императрицей Екатериной I. В 19 веке же с Видземе была связана значительная часть Атмоды - "Пробуждения", и именно видземский субэтнос - латыши "по умолчанию". В общем, в независимой Латвии именно Видземе стала главной исторической областью. Что же касается реалий, то я бы сказал так - в нетуристических местах Видземе глухая и бедноватая, но всё же вполне цивилизованная и европеизированная (особенно сранвительно с Латгалией).

35. Узкоколейка Алуксне-Гулбене.

Курляндия

Но всё же самая интересная историческая область Латвии - Курземе, или Курляндия, или Курония. Более того, она сама делится на 3 части - с запада на восток собственно Курляндию, Семигалию (Земгале) и Селию (Селонию). Последняя - наименее "курляндская", не сильно отличается от Латгалии, и ещё в 18 веке тонким "хвостиком" отделяла ВКЛ от Инфлянтов - так, литовский имеет название селонского происхождения. Её центром был Екабпилс с крупнейшим в Латвии православным монастырём:

36.

Кирха в Барбеле - одном из немногих мест селонской глубинки, что я видел.

37.

Земгалия, находящяся к югу от Риги - это край широких полей, достойных Украины или Поволжья:

38.

Ну а собственно Курляндия - луга и холмы:

39.

Да сосны на морском берегу, что и предопределило её историю:

40.

Итак, в 1561 году ливонский магистр Готхард Кетлер упразднил Орден, секуляризировал его имущества и на незанятом русскими войсками левобережье основал вассальное Польше герцогство Курляндии и Семигалии. Его резиденцией стал Баусский замок близ литовской границы - просто как самый мощный на территории нового государства. Курлянсдкое епископство при этом было продано Дании, владевшей его бывшими землями до 1585 года.

41.

После смерти Готхарда в 1587 году герцогство было разделено между двумя его сыновьями. Младший Вильгельм получил Курляндию со столицей в Голдингене (Кулдига):

42. Кулдига. Деревянная ратуша середины 17 века.

Старший Фридрих - Семигалию со столицей в Митаве (Елгава):

43. Башня Троицкой кирхи (1574), по некоторым данным, которым я не очень верю - первой в мире построенной как лютеранский храм изначально (прежде лютеране только занимали бывшие католические церкви).

Затем Вильгельм взялся наводить порядок в своих владениях, вступил в конфликт со своими же помещиками и в 1616 году был низложен королём - единоличным правителем Курляндии и Семигалии стал его брат. Ну а расцвета герцогство достигло при сыне Вильгеельма герцоге Якобе Кетлере, правившем в 1642-82 годах. Вот эта история действительно впечатляет: герцог Якоб увлёкся новыми идеями капитализма и сумел наладить в крошечной стране мануфактуры и морские порты Вендау (Вентспилс) и Либау (Лиепая), создать полноценный морской торговый и военный флот и даже включиться в борьбу за колонизацию Нового Света , в чём изнально Курляндии покровительствовала сама Голландия... впрочем, вскоре понявшая, что это не партнёр, а потенциальный конкурент. В 1637-42 годах (то есть ещё до Якоба) Курляндия неудачно пыталась овладеть остроовом Тобаго в Карибском море, за который боролись тогда Голландия и Испания, Якоб же от этой затеи временно отступился, и в 1651 году курляндские корабли "Кит" и "Крокодил" завладели устьем реки Гамбия в Африке, построив форт на острове Святого Андрея . В 1653 году курляндцы таки захватили Тобаго, дали ему имя Новая Курляндия и основали город Якобштадт. Однако в 1655-60 годах Курляндию подкосила война со Швецией (заподозрившей в Кетлере союзника Москвы), за это время обе колонии успела прибрать к рукам Голландия (у которой спустя пару лет отобрала устьем Гамбии Англия). И хотя Тобаго был возвращён Курляндии в 1660 году, оправиться от шведской войны герцогство уже не смогло. В 1666 году заморский Якобштадт был разрушен пиратами; последний раз курляндцы вернулись на Тобаго в 1680-83 годах, а в 1690 остров был окончательно продан.

44. Порт городка Роя.

Сын Якоба Фридрих Казимир деловой хваткой уже не обладал и потихоньку разбазаривал наследие отца. За последнего Кетлера Фридриха Вильгельма в 1710 году вышла замуж Анна Иоанновна, племянница Петра I, впоследстивии (1730-40 года) ещё одна российская императрица. Фридрих Вильгельм умер в том же году, ещё несколько лет герцогство возглавлял его дядя, а затем династия Кетлеров присеклась. На фоне Северной войны развернулась борьба за Курляндское наследство между Россией и Польшей-Францией - с нашей стороны на престол претендовал Алексашка Меньшиков, с польской - французский маршал и побочный сын немецкого герцога Мориц Саксонский, которому в 1726 года даже удалось сесть на престол, но в 1727 году Россия ввела войска, заставив его отказаться от притязаний. Кто правил Курляндие последующие годы, я так и не разобрался, а в 1737 году престол занял фаворит Анны Иоанновны Эрнст Бирон. Династия Биронов (Эрнст и его сын Пётр) правила Курляндией с перерывами (то Совет Госуддарства, то польские ставленники с дозволения России) вплоть до включения герцогства в состав Российской империи в 1792 году.

45. Некрополь герцогов в Елгаве. На переднем плане Бироны, далее - Кетлеры.

Как и Инфлянтское воеводство, Курляндия в 17-18 веках отличалась поликультурностью. Вот скажем в Елгаве - вид с башни Троицкой кирхи на православную церковь Иоакима и Анны (основана на свадьбу Анны Иоанновны) и костёл Девы Марии (основан в 1640 году по требованию Польши), а между ними ещё и основанная в 1710 году "Академия Петри на" - первый вуз Латвии (ныне в здании музей).

46.

Хотя Курляндская губерния не входила в "черту оседлости", былое еврейское присутствие тут заметно поболее, чем в Латгалии:

47. Синагога в Сабиле.

Староверов в Курляндии почти нет - но зато очень много нелютеранских протестантов. Церкви всяких баптистов, методистов, адвентистов, как правило исторические, есть и в Елгаве, и в Лиепае, и в Вентспилсе, а может и в каких-то совсем небольших городах.

48. Церковь баптистов в Лиепае.

Но наиболее характерны такие вот кирхи 17-18 веков... встречающиеся, впрочем, по всей Латвии кроме Латгалии:

49.

А Бироны отметились потрясающе роскошным дворцами, достойными петербургских пригородов - роскошь неадекватная размерам государства и его состоянию на то врем, тем более на фоне былой деловитости.

50. Елгава.

51. Рундале.

В составе России герцогство в тех же границах стало Курляндской губернией (в которую входила также Паланга) с центром в той же самой Митаве - впрочем, Риге она к началу ХХ века уступала почти в 20 раз (около 30 тыс. жителей), да и в губернии городом №1 стала портовая Либава с огромной военной базой. В те времена даже существовал прямой пассажирский рейс Либава - Нью-Йорк..

52.

Ну а современная Курляндия, кроме суровой индустриально-портовой Лиепаи - полная противоположность Латгалии. Здесь редко услышишь на улице русскую речь (за исключением опять же Лиепаи и Вентспилса), многие русского языка уже и не знают, но и различия в уровне жизни и благоустроенности тут огромны: как мне показалось, Курляндия зажиточнее и опрятнее даже Литвы, не говоря уж про Россию или другие части Латвии. Особенно Вентспилс с плиточкой на проезжей части, которая не отслаивается уже много лет. При этом латыши Курляндию "своей" тоже не считают (при том, что едва ли не все 4 президента Первой республики были родом из Земгалии) - мне её описывали как "онемеченный промышленный регион".

53.

Но где латыши были все эти века? Об этом - в следующей части.

ЛАТВИЯ-2013
. Обзор.
Латвия в общем .
Три истории Латвии. Латгалия, Видземе и Курляндия.
Атмода, или "Латыш и его господин".
Транспорт Латвии.
Люди и реалии.