Василь Быков: краткая биография и творчество писателя. Василь быков - биография, информация, личная жизнь

В 1939 году поступил в Витебское художественное училище. Учился сначала на художественном отделении, позднее перевелся на скульптурное. В 1940 году после отмены стипендии из-за трудного материального положения вынужден был бросить учебу.

В июне 1941 года экстерном окончил Витебскую школу фабрично-заводского обучения.

В начале Великой Отечественной войны был мобилизован на оборонительные работы. В качестве бойца инженерного батальона строил военные объекты от Гомеля до Воронежа.

Зимой 1941-1942 года жил в Саратовской области, учился в железнодорожной школе.

Летом 1942 года был призван в Красную Армию.

В 1943 году окончил Саратовское пехотное училище, получив звание младшего лейтенанта.

Воевал на Втором и Третьем Украинских фронтах: участвовал в боях за Кривой Рог, Александрию, Знаменку, прошел по территории Румынии, Болгарии, Югославии, Австрии, дважды был ранен. Был взводным стрелкового взвода, позднее - взвода автоматчиков, взвода противотанковых пушек.

В 1947-1949 году после демобилизации работал художником в гродненских художественных мастерских, был редактором областной газеты "Гродненская правда". В этот же период в периодических изданиях были опубликованы первые рассказы писателя "Допекло" (1947) и "В первом бою" (1949).

В 1949-1955 годы снова служил в Советской Армии. К этому периоду относится появление рассказов "Смерть человека" и "Обозник", которые сам писатель считал началом своей творческой биографии.

В 1956-1972 годы был сотрудником редакции, литературным консультантом "Гродненской правды", активно работал над созданием собственных литературных произведений.

С 1972 по 1978 год занимал должность секретаря Гродненского отделения Союза писателей БССР.

В 1978 году переехал в Минск, с этого времени занимался исключительно творчеством.

Известность пришла к Быкову после появления в 1962 году повести "Третья ракета".

Затем последовали повести "Альпийская баллада" (1963), "Западня" (1964), "Мертвым не больно" (1965), "Проклятая высота" (1968), "Круглянский мост" (1968), которые поставили Василя Быкова в один ряд с выдающимися мастерами военной прозы ХХ столетия.

Большинство произведений этого периода было опубликовано в журнале "Новый мир". Бескомпромиссность прозы Быкова стала причиной нападок советской критики, которая обвиняла писателя в очернении советского строя. Многие из ранних повестей писателя были запрещены и до рубежа 1980-1990-х годов не перепечатывались.

В 1970-е годы Быков получил официально признание и мировую известность. В этот период он создал повести "Сотников" (1970), "Обелиск" (1971), "Дожить до рассвета" (1972), "Волчья стая" (1975), "Его батальон" (1976), "Пойти и не вернуться" (1978); пьесы "Решение" (1972), "Последний шанс" (1974), "Перекресток" (1977).

Своеобразным переходом к позднему этапу творчества стала удостоенная Ленинской премии повесть "Знак беды" (1983), за ней последовали "Карьер" (1986), "В тумане" (1987), "Облава" (1988).

В 1990-е годы появились циклы военных рассказов "Стена" (1997) и "Пахаджане" (1999). Одним из последних крупных произведений Быкова стала, удостоенная в 1999 году российской премией "Триумф" повесть "Волчья яма", рассказывающая о жизни в Чернобыльской зоне (1998).

В последние годы Быков писал рассказы и философские притчи, в 2002 году опубликовал книгу воспоминаний "Долгая дорога к дому".

Произведения Василя Быкова переведены более чем на 50 языков мира.

Многие из них были экранизированы: "Третья ракета" (1963), "Альпийская баллада" (1965), "Волчья стая" (1975), "Дожить до рассвета" (1975), "Восхождение" (1976), "Его батальон" (1989), "На Черных Лядах" (1995) и др. В 2003 году по сценарию Василя Быкова вышел короткометражный фильм "Отражение".

За свою литературную деятельность Василь Быков был удостоен целого ряда почетных премий и наград, среди них Государственная премия СССР (1974, за повесть "Дожить до рассвета"), Государственная премия Белорусской ССР имени Якуба Коласа (1978), Ленинская премия (1986).

Быков - Народный писатель Белоруссии (1980), Герой Социалистического Труда (1984).

Василь Быков активно занимался общественной деятельностью. В 1978-1989 годы он был депутатом Верховного Совета Белорусской ССР, в 1989-1991 годы - депутатом Верховного Совета СССР. В 1990-1993 годы возглавлял объединение белорусов мира "Бацькаушчына".

С середины 1990-х годов по приглашению Европейского писательского парламента жил во Франкфурте-на-Майне (Германия). В 1999 году по приглашению финского ПЭН-клуба переехал в Финляндию. С декабря 2002 года жил в Чехии. Незадолго до смерти вернулся на родину.

22 июня 2003 года Василь Быков умер в реанимационном отделении онкологического госпиталя в Боровлянах под Минском после продолжительной болезни.

Был похоронен на Московском кладбище Минска. Согласно последней воле писателя, на его могиле в качестве памятного знака был установлен камень, найденный на побережье Балтийского моря в пригороде Хельсинки.

В 2004 году на родине писателя в деревне Бычки был открыт Литературный музей Василя Быкова.

Василь Быков был женат дважды. От первого брака у него осталось двое сыновей Сергей (1952 года рождения) и Василий (1957 года рождения).

Василий Владимирович Быков (Василь Быков) - белорусский прозаик; большую часть своих произведений сам переводил на русский язык (19.6. 1924 Череновщина Витебской обл. - 22.06.2003 Боровляны). Василий Владимирович родился в крестьянской семье. В 1941 году, студентом Витебского художественного училища, он ушел на фронт добровольцем; к концу войны находился в Австрии в чине офицера и остался еще на 10 лет в армии.

Литературную деятельность Быков начал в 1955 году с военных рассказов "Смерть человека " и "Обозник ". После того как на русском языке была опубликована повесть "Третья ракета " (1962), Василь Быков как один из писателей, изображавших войну правдиво и без прикрас, получил широкое признание. Беспощадный критический реализм его повести "Мертвым не больно " (1966) вызвал критику со стороны партии. Василий Владимирович всегда оставался верным своей теме: проверка человека на моральную стойкость в тяжких испытаниях войны, на фронте или в партизанском отряде. С 1972 он выступает также как драматург.

За две повести, "Обелиск " (1972) и "Дожить до рассвета ", писатель был награжден в 1974 году Государственной премией СССР, а в 1986 году он получил Ленинскую премию за повесть "Знак беды ". Писатель проживал в Минске и регулярно печатался в журнале «Новый мир». В 1981 году он был избран в состав правления, а в 1986 г. в бюро секретариата Союза писателей СССР.

Василь Быков продолжает традиции романа Виктора Некрасова о боях за Сталинград, направленного против псевдогероизма в литературе. В центре его творчества — военные будни с их ужасом, голодом и холодом, с готовностью одних прийти на помощь или подлостью других. Писатель изображает солдата, перед которым в непривычной, на вид безнадежной ситуации встает необходимость решения важной нравственной проблемы; автор отваживался (как, например, в "Альпийской балладе ", 1964), пойти наперекор официальной точке зрения, заявляя, что попасть в плен — это несчастье, а не вина. Василий Быков сумел психологически четко и одновременно волнующе поставить проблему жертвенной смерти в своей повести под названием "Сотников " (1970); а в "Обелиске ", где рассказывается о добровольной гибели учителя в партизанской борьбе, благодаря обрамляющему повествованию и отказу от описания мыслей главного героя, читателю предоставляется возможность делать основные выводы. В повести "Пойти и не вернуться " (1978), которая в 1980 году была также инсценирована и поставлена в театре, Быков рисует белорусский тыл осенью 1942 года и анализирует всегда волнующую его проблему стойкости человека перед лицом смертельной опасности. Герой повести "Карьер " (1986) ищет женщину, погибшую во время войны; он осознает свою вину и приходит к Богу. В повести "В тумане " (1987) автор с тонким знанием психологии анализирует проблему убийства по приказу, отношения к смерти и переплетения человеческих судеб, каким оно раскрывается в особом мире партизан во время войны.

Для произведений Быкова характерно намеренное введение повествователя; при этом автор всегда выбирает короткие отрезки времени, развивая действие неторопливо и наглядно, а затем постоянно расширяя его с помощью воспоминании героев.

Васи́ль (Васи́лий) Влади́мирович Бы́ков (белор. Васіль Уладзіміравіч Быкаў; 19 июня 1924, дер. Бычки Ушачского района Витебской области - 22 июня 2003, Боровляны) - советский и белорусский писатель, общественный деятель, участник Великой Отечественной войны.

Большинство произведений - повести, действие которых происходит во время Великой Отечественной войны и в которых показан нравственный выбор человека в наиболее драматичные моменты жизни.

Биография

Родился 19 июня 1924 года в деревне Бычки Ушачского района Витебской области в крестьянской семье. С детства увлекался рисованием. Окончил 8 классов школы в деревне Кубличи, затем учился на скульптурном отделенииВитебского художественного училища (1939-1940), которое оставил из-за отмены стипендий, и в школе ФЗО (до мая1941 года). В июне 1941 года экстерном сдал экзамены за 10 класс.

Война застала его на Украине, где он участвовал в оборонных работах. Во время отступления в Белгороде он отстал от своей колонны и был арестован, Быкова чуть не расстреляли как немецкого шпиона. Воевал в составе армейского инженерного батальона. Зимой 1941-1942 годов жил на ст. Салтыковка и в городе Аткарске Саратовской области, учился в железнодорожной школе.

Призван в армию летом 1942 года, окончил Саратовское пехотное училище. Осенью 1943 года присвоено звание младшего лейтенанта. Участвовал в боях за Кривой Рог, Александрию, Знаменку. Во время Кировоградской операцииранен в ногу и живот (по ошибке был записан как погибший); события после ранения послужили основой повести «Мёртвым не больно». В начале 1944 года три месяца находился в госпитале. Затем участвовал в Ясско-Кишинёвской операции, освобождении Румынии. С действующей армией прошёл по Болгарии, Венгрии, Югославии, Австрии; старший лейтенант, командир взвода полковой, затем армейской артиллерии. О войне в книге воспоминаний «Долгая дорога домой» (2003) вспоминал так:

После демобилизации жил в Гродно (с 1947 года). Печатался с 1947 года, работал в мастерских, а также в редакции областной газеты «Гродненская правда» (до 1949 года). В период с 1949 по 1955 год снова служил в Советской армии, в1955 году окончательно демобилизовался в звании майора. С 1955 до 1972 года вновь работал в «Гродненской правде». С 1959 года член Союза писателей СССР. В1972-1978 годах - секретарь Гродненского отделения Союза писателей БССР. Имя Быкова фигурировало в списке подписавших Письмо группы советских писателей в редакцию газеты «Правда» 31 августа 1973 года о Солженицыне и Сахарове, однако сам он позже отрицал своё участие в этом письме.

В 1978 году переехал в Минск. Избирался депутатом Верховного Совета БССР в 1978-1989 годах.

В 1988 году стал одним из учредителей Белорусского народного фронта. В 1989 году избран депутатом Съезда народных депутатов СССР, вошёл в Межрегиональную депутатскую группу. Был президентом белорусского ПЕН-центра. В 1990-1993 годах - президент Объединения белорусов мира «Бацькаўшчына» (рус. Отечество ). В октябре 1993 года подписал открытое «письмо сорока двух». На Президентских выборах 1994 года стал доверенным лицом Зенона Позняка.

С конца 1997 года жил за границей в политической эмиграции - вначале по приглашению ПЕН-центра Финляндии проживал в окрестностях Хельсинки, затем, получив приглашение ПЕН-центра ФРГ, переехал в Германию, а затем в Чехию. Вернулся на Родину только за месяц до смерти. Неоднократно выступал с резкой критикой режима Александра Лукашенко; считал, что для Белоруссии предпочтительнее союз не с Россией, а с Западом.

Умер 22 июня 2003 года в 20 часов 30 минут в реанимационном отделении онкологического госпиталя в Боровлянах, под Минском. Он был отпет в минском Доме литератора согласно обряду Грекокатолической церкви; гроб писателя был накрыт бело-красно-белым флагом. Похоронен на Восточном кладбище в Минске.

Творчество

Повесть «Облава» была опубликована в журнале «Новый мир» в 1990 году.Известность Василю Быкову принесла повесть «Третья ракета» (1961). Также в 60-е годы опубликованы ставшие всемирно известными повести «Альпийская баллада», «Мёртвым не больно»; в 70-е - «Сотников», «Обелиск», «Дожить до рассвета», «Пойти и не вернуться».

Большинство своих произведений Василь Быков писал по-белорусски, многие из них сам дословно переводил на русский, после текст литературно обрабатывали профессиональные переводчики [источник не указан 165 дней]. Его литературные труды переведены на многие языки мира.

Произведения

Карьер (белор. «Кар"ер», 1986)
Повести

Последний боец (белор. «Апошні баец», 1957)
Журавлиный крик (белор. «Жураўліны крык», 1959)
Предательство (белор. «Здрада», 1960)
Третья ракета (белор. «Трэцяя ракета», 1961)
Западня (белор. «Пастка», 1962)
Альпийская баллада (белор. «Альпійская балада», 1963)
Мёртвым не больно (белор. «Мёртвым не баліць», 1965)
Проклятая высота (белор. «Праклятая вышыня», 1968)
Круглянский мост (белор. «Круглянскі мост», 1968)
Стужа (белор. «Сцюжа», (1969/1991)
Сотников (белор. «Сотнікаў», 1970)
Обелиск (белор. «Абеліск», 1971)
Дожить до рассвета, (белор. «Дажыць да світання», 1972)
Крутой берег реки (белор. «Круты бераг ракі», 1972))
Волчья стая (белор. «Воўчая зграя», 1975)
Его батальон (белор. «Яго батальён», 1975)
Пойти и не вернуться (белор. «Пайсці і не вярнуцца», 1978)
Знак беды (белор. «Знак бяды», 1982)
Блиндаж (белор. «Бліндаж», 1987)
В тумане (белор. «У тумане», 1987))
Облава (белор. «Аблава», 1988)
Полюби меня, солдатик (белор. «Пакахай мяне, салдацік», 1996)
Афганец (Время шакалов) (белор. «Афганец» («Час шакалаў»), 1998)
Волчья яма (белор. «Ваўчыная яма», 1998)
Болото (белор. «Балота», 2001)
Прочее

На тропе жизни (белор. «На сцяжыне жыцця», 1958)
Эстафета (1959)
Полководец
Ход конём (белор. «Ход канём», 1960) - сборник
Фронтовая страница (1960)
Сваякі (1966)
На крыжах (1992) - сборник статей и интервью
Крыжовы шлях (1998) - сборник статей и интервью
Пахаджане (1999) - цикл рассказов
Долгая дорога домой (белор. «Доўгая дарога дадому», 2002) - книга воспоминаний
Экранизации и постановки
Кино- и телефильмы

«Третья ракета» (1963) - по одноимённой повести
«Альпийская баллада» (1966) - по одноимённой повести
«Западня» (1966) - по одноимённой повести
«Долгие вёрсты войны» (1975), 3 серии - «Журавлиный крик», «Атака с ходу», «На восходе солнца»
«Дожить до рассвета», (1975) - по одноимённой повести
«Волчья стая» (1975) - по одноимённой повести
«Обелиск» (1976) - по одноимённой повести
«Восхождение» (1976) - по повести «Сотников»
«Фруза» (1981) - по рассказу «На тропе жизни»
«Знак беды» (1985) - по одноимённой повести
«Круглянский мост» (1989) - по одноимённой повести
«Одна ночь» (1989) - по одноимённому рассказу
«Его батальон» (1989), 2 серии - по одноимённой повести
«Карьер» (1990) - по одноимённому роману
«Пойти и не вернуться» (1992) - по одноимённой повести
«На Чёрных Лядах» (1995) - по рассказам «На Чёрных Лядах», «Перед концом»
«Обречённые на войну» (2008) - по повести «Пойти и не вернуться»
«Блиндаж» (2011) - по неоконченной повести «Блиндаж»
«В тумане» (2012) - по одноимённой повести

Музыкальные произведения

Балет «Альпийская баллада» (1967, музыка Евгения Глебова)
Опера «Тропою жизни» (1980, музыка Генриха Вагнера, по «Волчьей стае»)
Награды

Герой Социалистического Труда (1984)
Орден Ленина (1984)
Орден Отечественной войны 1 степени (1985)
Орден Дружбы народов (1994)
Орден Трудового Красного Знамени (1974)
Орден Красной Звезды (1945)
Медали, в том числе:
- Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
- Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
- Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
- Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
- Юбилейная медаль «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
- Медаль Франциска Скорины (1994)

Премии и почётные звания

Ленинская премия (за повесть «Знак беды»; 1986)
Государственная премия СССР (за повести «Дожить до рассвета» и «Обелиск»; 1974)
Государственная премия БССР имени Якуба Коласа (за повести «Волчья стая», «Его батальон»; 1978)
Литературная премия БССР имени Якуба Коласа (за повесть «Третья ракета»; 1964)
Народный писатель Беларуси (1980)

Память

Имя писателя носят улицы в Гродно, Белостоке, Ждановичах, Смолевичах.
На здании Витебской детской художественной школы № 1 (в этом здании с 1923 по 1941 год находилось Витебское художественное училище, где с 1939 по 1940 учился Василь Быков) установлена мемориальная доска.
В 2014 году в дачном поселке Ждановичи-6 открылся Филиал Государственного музея истории белорусской литературы «Музей-дача Василя Быкова»..

, Прозаик , Общественный деятель

Быков Василь Владимирович (Василь Быков) (1924–2003), белорусский прозаик. Родился 19 июня 1924 в д.Череновщина Витебской обл. (Белоруссия) в крестьянской семье. По окончании сельской школы поступил в Витебское художественное училище. Учеба была прервана Великой Отечественной войной. В 1941 Быков ушел добровольцем на фронт, прошел всю войну и закончил ее в Австрии. По окончании войны еще 10 лет оставался кадровым офицером.

Война оказала решающее влияние на формирование личности Быкова и стала центральной темой его творчества. Первые рассказы, написанные на белорусском языке на военную темуСмерть человека и Обозник, прозаик опубликовал в 1955. Действие повести Журавлиный крик (1961) также происходит на фронте. Известность Быкову принесла повесть Третья ракета (1962), переведенная на русский язык. После нее Быков сам переводит свои произведения на русский язык либо авторизует переводы. Некоторые произведения Быкова, наиболее очевидно разрушающие идеологические стереотипы, сначала издавались на русском языке и лишь после этого публиковались на белорусском.

Благословенная страна Болгария с ее замечательным по своей доброте народом впервые явилась в мою судьбу в предпоследний год Великой войны, и в ту драматическую пору для солдатского сердца не было милее уголка в Европе. В памятный сентябрь сорок четвертого мы навеки разломали хлеб самой искренней дружбы и увидели, какую бездну добра вмещает в себе благородное сердце болгарина. Конечно, нетрудно догадаться, откуда эта щедрость на дружбу - она в драматизме исторического прошлого народа, и в этом смысле мы не можем не заметить поразительную общность исторических судеб болгар и белорусов. Все тяжелейшие испытания, выпавшие на долю болгарского народа, близки и понятны белорусам, тоже полной чашей испившим на своем веку и многовековой гнет, и национальное истребление, и нравственное и духовное закрепощение. Надо ли говорить, как это объединяет и сплачивает.
(Цитата из произведения "Болгария - Белоруссия", 1981)

Быков Василь Владимирович

Критики отнесли произведения Быкова к так называемой «лейтенантской прозе», представленной в русской литературе творчеством Ю.Бондарева и К.Воробьева. Шквал официальной критики вызвала повесть Мертвым не больно (1966), в которой «мясорубка войны» была показана с присущим Быкову беспощадным реализмом. Излюбленным жанром Быкова стала повесть. В центре каждой из них оказывалась нравственная проблема, которую писатель «растворял» в напряженном военном эпизоде – как правило, не слишком протяженном во времени. Он не раз говорил и писал о том, что его интересуют те ситуации, которые дают возможность наиболее полного раскрытия характеров, позволяют сделать зримой человеческую сущность в момент ее наиболее яркого проявления. Чаще всего духовные взлеты героев заканчивались смертью. Так, герой повести Альпийская баллада (1964), русский военнопленный Иван, погибал, спасая итальянку Джулию, с которой судьба свела его на несколько дней, чтобы после ада концлагеря испытать короткое счастье любви. Альпийская баллада – одно из первых произведений советской литературы, в котором плен был показан не как вина, а как трагедия героя.

Действие многих повестей Быкова связано с жизнью людей во время фашистской оккупации – в партизанских отрядах и белорусских деревнях. Центральной для этих произведений становилась тема предательства. Главный герой повести Сотников (1970) способен сохранить в себе человечность и верность долгу, в его спутнике Рыбаке страх смерти оказывается сильнее и он становился предателем. Сотникова казнили фашисты, Рыбак сохранял собственную жизнь ценой чужих жизней, и это обрекало его на вечную нравственную муку. На добровольную гибель шел и герой другой повести – Обелиск (1972): школьный учитель жертвовал собой, спасая своих учеников. Повествование ведется от лица одного из выживших подростков, и читателю предоставляется возможность самому делать выводы о мотивах поступков учителя.

За повести Обелиск и Дожить до рассвета (1974) Быкову была присвоена Государственная премия СССР. Живя в Бресте и Минске, народный писатель Белоруссии Быков печатался в журнале «Новый мир» и в 1970–1980-е годы входил в руководящие органы Союза писателей СССР. Большинство критиков считает его творчество неотъемлемой частью русской литературы.

Многие факторы человеческой сущности вместе с войной ушли в прошлое. Так, например, проблема героизма во время войны является решающей, главной. Смелость, отвага, презрение к смерти - вот те основные качества, которыми определяется достоинство воина. Но в мирное время мы не ходим в разведку, презрение к смерти от нас не требуется и отвага нам необходима лишь в чрезвычайных ситуациях. Однако то, что в войну стояло за героизмом, питало его, было его почвой, - разве это утратило свою силу? Да, мы не ходим сегодня в разведку, но это обстоятельство не мешает нам и теперь ценить в товарище честность, преданность в дружбе, мужество, чувство ответственности. И теперь нам нужны принципиальность, верность идеалам, самоотверженность, - это и сейчас определяет нашу нравственность, как в годы войны питало героизм.
(Цитата из диалога В.Быкова - Л.Лазарева «Великая академия - жизнь», 1975)

Быков Василь Владимирович

Повесть Пойти и не вернуться (1978), действие которой происходит в 1942 в оккупированной Белоруссии, была инсценирована автором и с успехом шла в театрах Белоруссии и России.

В годы перестройки Быков стал одним из первых писателей, показавших трагедию деревни в 1930-е годы, когда сталинское правление привело крестьян к фактическому состоянию крепостных и довело их до нищеты. Такова судьба главных героев повести Знак беды(1986), белорусских хуторян Петрока и Степаниды. Несмотря на все унижения, они отказываются служить фашистам, которые не считают их людьми. В повести воплощается важнейшая идея творчества Быкова: человеческое достоинство дороже, чем жизнь. В ней появляется и новая для писателя мысль – что страдания народа во время войны не случайны и, несмотря на ужас происходящего, даже закономерны. Петрок и Степанида жили на хуторе, отнятом у старого помещика. Оставшись без крова, помещик покончил с собой, и Степанида восприняла его самоубийство как знак грядущей беды. В финале повести Степанида сжигает себя, чтобы не попасть в руки полицаев, а спрятанная ею неразорвавшаяся бомба остается в земле как знак новой беды, ждущей своего часа. За повесть Знак беды Быков был удостоен Ленинской премии.

Судьба простого крестьянина Хведора Ровбы, раздавленного тоталитарным режимом, стала темой повести Облава (1990). Военная тема остается центральной в творчестве Быкова. В повести Карьер (1986) речь идет о человеке, по невольной вине которого погибла женщина; в финале повести через неизбывность этой вины герой приходит к вере в Бога. Право человека решать, жить другим людям или умирать, является центральной темой повести В тумане (1987).

В конце 1990-х годов Быков вынужден был уехать из Белоруссии в Европу – сначала в Финляндию, затем в Германию. В рассказе Пасхальное яичко (2000), написанном, по оценкам критиков, в лесковских традициях, действие происходит в послевоенной белорусской деревне. Таким образом, временные рамки быковского повествования расширяются. Однако важнейшие мысли и идеи – в частности, мысль о вине и наказании – остаются прежними. Грех председателя-коммуниста, в Пасху заставившего односельчан возить навоз, отдается в рассказе страшной Божьей карой невинным людям.

В 2000 Быков был удостоен премии «Триумф».

Василь Владимирович Быков - фото

Василь Владимирович Быков - цитаты

Как и тысячи лет назад, человека снедает в первую очередь забота о самом себе, и самый благородный порыв к добру и справедливости порой кажется со стороны по меньшей мере чудачеством, если не совершенно дремучей глупостью.

Истина заключается в том, что, не смотря на тяжелейшие испытания, мы победили…

Начиная изучать творчество писателя - уделите внимание произведениям, которые находятся на вершине этого рейтинга. Смело нажимайте на стрелочки - вверх и вниз, если считаете, что какое-то произведение должно находиться выше или ниже в списке. В результате общих усилий, в том числе, на основании ваших оценок мы и получим самый адекватный рейтинг книг Василя Быкова.

Осень сорок первого. Степанида и Петрок Богатька живут на хуторе Яхимовщина, в трех километрах от местечка Выселки. К ним-то и приводят полицаи вошедших в близлежащее село немцев. Мягкий по натуре Петрок поначалу всеми силами стремится избежать конфликтов с фашистами, надеясь, что все обойдется миром. Однако Степанида понимает, что в дом пришла беда. С первых же минут гитлеровцы ощущают молчаливое презрение хозяйки дома, ее явное нежелание хоть в чем-нибудь угождать... ... Далее

Повесть белорусского писателя Василя Быкова (1924–2003) – настоящий психологический триллер, основанный, как и большинство его произведений, на событиях времен Великой Отечественной войны. Главная героиня повести Зося выполняет важное задание командира партизанского отряда. Ее спутником на оккупированной врагом территории неожиданно становится товарищ по оружию Антон. Молодых людей тянет друг к другу, и взаимная симпатия перерастает в нечто большее. Но избранник Зоси оказывается вовсе не тем, кем представлялся вначале… Любовь и смертельная опасность, предательство и верность долгу переплетены в этой остросюжетной истории, которая до самого конца держит слушателя в напряжении. ... Далее
Впервые произведения Василя Быкова были опубликованы в 1947 году, но известность и популярность пришли к писателю много позже – в 1962 году, после выхода в свет повести «Третья ракета». Потом были «Альпийская баллада», «Мертвым не больно», Сотников», «Обелиск», «Пойти и не вернуться». В 1974 году Василь Быков был награжден Государственной премией СССР (за повесть «Дожить до рассвета», 1973), в 1980 году получил звание Народного писателя Беларуси, в 1986 году – был награжден Ленинской премией за повесть «Знак беды». «Альпийская баллада» – У них было три дня, три коротких дня, наполненных любовью и надеждой на спасение. Три почти мирных дня, вместивших в себя целую вечность и подаривших невообразимое счастье бежавшим из плена узникам – белорусу Ивану и итальянке Джулии. Аудиоверсию этого пронзительного романа прочел для вас Народный артист РФ, Лауреат Государственных премий СССР и РФ – Андрей Леонидович Мартынов, полюбившийся и запомнившийся зрителям по роли старшины Федота Васкова в фильме Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие». © В. Быков (наследники) ©&℗ ИП Воробьев ©&℗ ИД СОЮЗ ... Далее
«19 июня 1945 года ему исполнился 21 год. И уже год, как дома из похоронки знали, что он «пал смертью храбрых». Он погиб и вернулся, чтобы понять («понять» – слово тяжелое, более мучительное, чем слово «рассказать») то, что уже не избыть. Лучшую книгу о нем Игорь Дедков назвал «Повесть о человеке, который выстоял». Это очень верное название. Он выстоял не только в войне. Тяжелее и невыносимее был вот этот самый труд понимания. Читатель, который пройдет сейчас путь его героев впервые, поймет, какие были потребны силы, чтобы прожить эти немыслимые жизни…» ... Далее
Повесть Василя Быкова «Его батальон» заканчивается словами: «Война продолжалась». Взятие высоты, описываемое автором – лишь один из эпизодов войны, которых комбату Волошину предстоит пережить немало и, может быть, погибнуть в одном из них. Но, как бы ни было тяжело на фронте, всегда надо оставаться человеком: «И чем значительнее в человеке истинно человеческое, тем важнее для него своя собственная жизнь и жизнь окружающих его людей». ... Далее
«Пробуждение едва наступило, но сон уже отлетел. Агеев это понял, минуту полежав неподвижно, с закрытыми глазами, будто опасаясь спугнуть остатки дремоты. Несколько последних дней он стал просыпаться до срока, когда еще не начинало светать и парусиновый верх палатки еще чернел по-ночному непроницаемо, а вокруг стояла мертвенная тишь, какая бывает глухой ночью или накануне рассвета. Было прохладно, он это почувствовал шершавой от щетины кожей щек, начавшей стынуть макушкой головы. За лето он так и не привык забираться в мешок с головой – вечером в том не было надобности, в палатке долго держалось дневное тепло, лишь на исходе ночи, перед рассветом, когда выпадала роса и верх палатки набрякал стылой влагой, становилось прохладно. К тому же на голове у Агеева давно уже не было того жесткого, непокорного чуба, который украшал его в молодости. С годами волосы поредели, утратили былую пышность, удлинились залысины, и голова стала чуткой к прохладе. Что ж, все, наверно, в порядке вещей – такова жизнь…» ... Далее
«„Юнкерсы“ налетели внезапно. Их тонкохвостые стремительные тени вынырнули из-за островерхих, разбитых минами крыш и обрушили на город неистовый громовой рев. Оглушенный им, автоматчик Волока замедлил бег, присев, втянул голову в плечи и на несколько секунд сжался под все нарастающим визгом бомб. Вскоре, однако, сообразив, где спасение, боец метнулся на забросанный мусором тротуар и очутился под чугунной решеткой, тянувшейся вдоль улицы. Несколько долгих мучительных секунд, прильнув к раскаленному асфальту, ждал…» ... Далее
«… Да, следовало выбираться отсюда и начинать все заново. Опять мучиться, голодать, терпеть страх и стужу. Бороться. Что следовало бороться, в этом он не испытывал сомнений. Если они захватят, истребят, разопнут на кресте народ – не останется ничего. Ни прошлого, ни будущего. Значит, бороться за будущее. Но, пожалуй, и за прошлое тоже? То, что пережито с болью и обидой. Но ведь это ужасно! Вот положение, будь оно проклято. И никакого выбора… Все-таки, однако, должно же что-то перемениться, пытался убедить себя Азевич. Вечно не может так продолжаться. Как было – не должно! Все-таки с народом так невозможно. Даже и этот народ имеет какое-то право на человеческое отношение к себе. Чем он виноват, где и когда преступил закон? Божеский или человеческий? Чересчур много терпел? В прошлом и в нынешнем. Хотелось верить, однако, что после пережитого, после кровавой бани-войны наберется нового ума. Не может быть, чтобы такая война ничему не научила. Хотя бы прибавила толику чувства собственного достоинства. Нельзя же всегда, всю историю, жить в рабстве и унижении. Повиснув на кресте, даже не плакать. Впрочем, у него, Азевича, все было загодя определено. Первый заход окончился неудачей, надо было начинать следующий. Пока не кончатся силы. Или не грянет погибель. Такова судьба. Судьба его поколения. Да и народа тоже. Что же еще остается? …» ... Далее
«… Снаряжать мину Бритвин принялся сам. Рядом на шинели уже лежал найденный ночью у Маслакова полуметровый обрезок бикфордова шнура и желтый цилиндрик взрывателя. Впрочем, начинить мину было несложно. Спустя десять минут Бритвин засыпал полбидона аммонитом, бережно укрепил в его середине взрыватель, конец шнура выпустил через край. – Гореть будет ровно пятьдесят секунд. Значит, надо поджечь, метров тридцать не доезжая моста. Наверно, для лучшей детонации, что ли, он вытащил из кармана гранату – желтое немецкое «яичко» с пояском – и тоже укрепил ее в середине. Потом по самую крышку набил бидон аммонитом. – Вот и готово! На середине моста с воза – вэк! И кнутом по коню. Пока полицаи опомнятся, рванет за милую душу. …» ... Далее
«На заросшие бурьяном межи, неровный бруствер окопа и одинокую пушку из затуманенной выси сыпался снег. Студеный северный ветер своевластно буйствовал в неубранном кукурузном поле, теребил и рвал мерзлые изломанные стебли, наполняя простор унылым завыванием вьюги…» ... Далее
Далее
Василь Быков – известный белорусский писатель, участник Великой Отечественной войны. В его произведениях нет батальных сцен и масштабных исторических сражений. Автор изображает войну такой, какой она была на самом деле, передает ощущения рядовых бойцов, исследует мотивы их поступков, раскрывает глубины переживаний. Повесть «Сотников» рассказывает о цене подвига и позорном финале морального компромисса, об истоках мужества и причинах предательства. Слаб бывает человек, даже сильный и смелый. Хоть в чем-то, да слаб. Слаб, если нет в нем внутренней твердости и нравственной силы… ... Далее
«Фамилия его была Выползков, но в этой большой, растянувшейся вдоль дороги белорусской деревне, где он обосновался после войны, его называли Выползком. Тем более что обычно он откликался и на это прозвище, хотя и делал это не без раздражения, а то и с криком, нередко сдобренным злым матом. Но людям было безразлично, как он откликался – за войну люди привыкли к мату и крику – своих, полицаев, немцев и партизан тоже. Привыкли люди, привыкла скотина, особенно лошади. Иная не тронется с места, пока ее не обложат матюгом, в котором одинаково преуспели старые и молодые, мужики и бабы. Не говоря уже о начальстве…» ... Далее
«… Это был приземистый бетонный обелиск в оградке из штакетника, просто и без лишней затейливости сооруженный руками каких-то местных умельцев. Выглядел он более чем скромно, если не сказать, бедно, теперь даже в селах устанавливают куда более роскошные памятники. Правда, при всей его незатейливости не было в нем и следа заброшенности или небрежения: сколько я помню, всегда он был тщательно досмотрен и прибран, с чисто подметенной и посыпанной свежим песком площадкой, с небольшой, обложенной кирпичными уголками клумбой, на которой теперь пестрело что-то из поздней цветочной мелочи. Этот чуть выше человеческого роста обелиск за каких-нибудь десять лет, что я его помнил, несколько раз менял свою окраску: был то белоснежный, беленный перед праздниками известкой, то зеленый, под цвет солдатского обмундирования; однажды проездом по этому шоссе я видел его блестяще-серебристым, как крыло реактивного лайнера. Теперь же он был серым, и, пожалуй, из всех прочих цветов этот наиболее соответствовал его облику. …» ... Далее
«… Изгородь была на месте – несколько пар перевязанных лозой кольев с жердями криво торчали в снегу. Тут, за полоской картофлянища, и стояла когда-то та самая пунька, на месте которой сейчас возвышался белый снеговой холмик. Местами там выпирало, бугрилось что-то темное – недогоревшие головешки, что ли? Немного в отдалении, у молодой яблоневой посадки, где были постройки, тоже громоздились занесенные снегом бугры с полуразрушенной, нелепо оголенной печью посередине. На местах же сараев – не понять было – наверно, не осталось и головешек. Минуту Рыбак стоял возле изгороди все с тем же неумолкавшим ругательством в душе, не сразу сообразив, что здесь случилось. Перед его глазами возникла картина недавнего человеческого жилья с немудреным крестьянским уютом: хатой, сенями, большой закопченной печью, возле которой хлопотала бабка Меланья – пекла драники. Плотно закусив с дороги, они сидели тогда без сапог на лежанке и смешили хохотунью Любку, угощавшую их лесными орехами. Теперь перед ним было пожарище. …» ... Далее
«Звонит телефон, и она берет трубку. Мы враз притихаем. Навалившись на отполированный, широкий, точно прилавок, барьер, мы с нетерпением ждем ее слова, которое должно либо разочаровать нас, либо обрадовать. Вообще-то мы готовы ко всему, было бы только что-то окончательное. Хуже всего в жизни – неопределенность: она отнимает волю к действию. Но женщина, словно избегая того и другого, озабоченно хмурит тонкие подведенные брови. Минута внимания, торопливые отметки в бланках, что лежат перед ней на стекле, скупые профессиональные вопросы кажутся необыкновенно долгими. Наконец она отрывает от уха трубку…» ... Далее
«Последние три или четыре ночи, вдрызг разругавшись с женой, Ступак ночевал в гараже. А потом и дневал, потому как твердо решил не возвращаться на свой пятый этаж силикатной хрущевки. Коли так получилось, что он стал там нелюбимым и ненавистным, что появился кто-то лучший, так пусть жена подавится и тешится с новым женихом, а ему, законному мужу пути туда больше нет. Все-таки он мужик гордый и просить не будет. Тем более, что вся его жизнь, кажется, пошла наперекосяк, так что уж тут жалеть о квартире?..» ... Далее
Войны, соблазном бессилия, безнадежности, отступничества, бесконечностью раскисших дорог... «… Все-таки она успела, хотя и намочила у берега ноги, в левом сапоге сразу захлюпало, но теперь, наверное, можно было рискнуть. Недолго раздумывая и почти физически ощущая пугающее приближение незнакомца, она ступила на корявый конец дерева и взмахнула руками. Ей удалось сделать лишь три робких, торопливых шага, как верхушка деревца, подогнувшись, соскользнула с закрайка и Зоська очутилась в воде. Она рванулась к недалекой и такой недосягаемой кромке закрайка. Но ноги в воде вдруг потеряли опору, дно ушло в сторону, она погрузилась в воду почти до пояса, с ужасом ощутив, как течение туго ударило ее в бедра, грозя свалить с ног. И тогда сквозь шум разворошенной ее телом воды где-то вверху раздалось: – Зоська, постой! Ты что, сдурела?! «Антон?!» В страхе и замешательстве она замерла, узнав голос того, кого меньше всего ждала тут увидеть. …» ... Далее
«… Повозка медленно приближалась, и, кажется, его уже заметили. Немец с поднятым воротником шинели, что сидел к нему боком, еще продолжал болтать что-то, в то время как другой, в надвинутой на уши пилотке, что правил лошадьми, уже вытянул шею, вглядываясь в дорогу. Ивановский, сунув под живот гранату, лежал неподвижно. Он знал, что издали не очень приметен в своем маскхалате, к тому же в колее его порядочно замело снегом. Стараясь не шевельнуться и почти вовсе перестав дышать, он затаился, смежив глаза; если заметили, пусть подумают, что он мертв, и подъедут поближе. Но они не подъехали поближе, шагах в двадцати они остановили лошадей и что-то ему прокричали. Он по-прежнему не шевелился и не отозвался, он только украдкой следил за ними сквозь неплотно прикрытые веки, как никогда за сегодняшнюю ночь с нежностью ощущая под собой спасительную округлость гранаты. …» ... Далее
Василь Быков (1924–2003) на протяжении всего творческого пути оставался верен главной теме – Великой Отечественной войне. Автор, сам прошедший поля сражений, слишком хорошо знал, что именно в этих жесточайших условиях необходимости выбора явственно определяется сущность человека. Быков раскрывает духовную и гражданскую наполненность своих героев, показывает, что нравственный подвиг лишен ореола внешне яркого, эффектного героического действия. В книгу вошли повести «Сотников», «Обелиск», «Дожить до рассвета», «Журавлиный крик», «Знак беды», а также публицистические статьи «Колокола Хатыни» и «Как написана повесть «Сотников». ... Далее
«Он лежит на скамье в простенке между двумя окнами с безжизненным восковым лицом, на котором уже ни движения, ни мысли, лишь подобие какой-то неопределенной тупой гримасы, делающей его лицо незнакомым и странным. Омертвевшие в своей неподвижности, его руки сложены кистями на животе поверх неподпоясанной суконной гимнастерки с двумя эмалевыми шпалами в полевых петлицах. Ордена с гимнастерки уже свинчены, и над карманами остались лишь две небольшие дырочки, тронутые по краям ржавчиной, которая издали кажется следами крови. Слегка раздвинутые ноги в аккуратно натянутых шерстяных носках выглядят не по-мужски маленькими и худыми…» ... Далее
Писатель Василь Быков – участник Великой Отечественной войны, которая определила темы, сюжеты и выбор героев его произведений. Повести его прежде всего – о человеке, пытанном ледяной водой болот, мокрой глиной окопов, пустотой леса в ничейной полосе, неизвестностью исхода войны, соблазном бессилия, безнадежности, отступничества, бесконечностью раскисших дорог... «… Как только солдат переставал думать про пищу, его сразу одолевала дрема. Однако днем спать он не решался. Хотя тут, в лесу, никого еще не встречал. Сперва это обстоятельство обнадеживало, но потом стало пугать, казалось: напрасно он прибежал сюда. Все-таки люди чувствовали опасность и старались держаться от зоны подальше. Опять же одиночество чем дальше, тем больше угнетало солдата. Порой становилось невтерпеж. Но что делать? Убеждал себя, что иначе нельзя, что очутился он здесь не по своей воле, что лучше быть одному. Но, пожалуй, и одному становилось невозможно – не терпела душа. Недолго полежав на пригреве, солдат снова учуял дым и не на шутку встревожился. Быстро подхватился и стал пробираться к речке. Показалось, дымом несло оттуда. …» ... Далее
Я лежу в окопе на разостланной шинели и долго гляжу вверх, в синюю бездну летнего неба. Вокруг тихо – ни взрыва, ни выстрела, все спят. Чуть дальше, возле снарядной ниши, кто-то натужно посапывает, кажется, вот-вот захрапит. Солнце скрылось за бруствером и уже клонится к закату. Помалу спадает жара, утихает ветер. Одинокая былинка на краю бруствера, что с утра беспокойно билась о высохший ком чернозема, обессиленно свисает в окоп. Высоко в небе летают аисты. Распластав широкие, размочаленные на концах крылья, они забрались в самую высь и кружат там, будто купаются в солнечном ясном раздолье. Ветровые потоки постепенно относят их в сторону, но птицы, важно взмахнув крыльями, опять набирают высоту и долго парят в поднебесье… ... Далее
Книги, созданные белорусским прозаиком Василем Быковым, принесли ему мировую известность и признание миллионов читателей. Пройдя сквозь ад Великой Отечественной войны, прослужив в послевоенной армии, написав полсотни произведений, жестких, искренних и беспощадных, Василь Быков до самой своей смерти оставался «совестью» не только Белоруссии, но и каждого отдельного человека вне его национальной принадлежности. ... Далее
Книги, созданные белорусским прозаиком Василем Быковым, принесли ему мировую известность и признание миллионов читателей. Пройдя сквозь ад Великой Отечественной войны, прослужив в послевоенной армии, написав полсотни произведений, жестких, искренних и беспощадных, Василь Быков до самой своей смерти оставался «совестью» не только Белоруссии, но и каждого отдельного человека вне его национальной принадлежности. ... Далее
Книги, созданные белорусским прозаиком Василем Быковым, принесли ему мировую известность и признание миллионов читателей. Пройдя сквозь ад Великой Отечественной войны, прослужив в послевоенной армии, написав полсотни произведений, жестких, искренних и беспощадных, Василь Быков до самой своей смерти оставался «совестью» не только Белоруссии, но и каждого отдельного человека вне его национальной принадлежности. ... Далее
«… Наверное, Бурова ранило здорово, пуля, похоже, навылет пробила бок, и раненый медленно исходил кровью. Сознание его то и дело меркло, растворяясь в чудовищной боли, которая теперь властвовала почти во всем теле, сердце обмирало от слабости, и он проваливался в мучительный мир призраков. Однако по ту сторону сознания боль эта превращалась в муки несколько иного характера, чем наяву, там он страдал душевно, от какой-то непонятной несправедливости, постигшей его. Физически он чувствовал себя лишь напрочь обессилевшим и опустошенным, с неуклюжими ватными ногами и такими же ослабевшими руками. Этими руками он едва держался за край кузова своей полуторки, стремительно катившейся под уклон по дороге к Залесскому озеру, где был мостик через протоку в другое, поменьше озеро. Но мостик этот исчез самым непонятным образом, не осталось даже следа от него, полуторка набирала скорость, а он не в состоянии был взобраться в кузов, чтобы попытаться остановить ее. Почему она покатилась, того он не знал: может, не поставил на тормоз, а может, кто-то другой управлял ею в кабине, но машина вскоре должна была свалиться с обрыва. Буров стонал, кричал даже, но не слышал своего крика, как его, наверно, не слышал никто, хотя рядом по дороге шли и ехали люди. Это были странные люди, все в незнакомой коричневой форме, японцы, что ли? Многие из них поблескивали очками на плоских косоглазых лицах, подозрительно поглядывали на него, но никто не попытался ему помочь. И вот наконец случилось то, что не могло не случиться – машина оторвалась от дороги… Только в протоку она не свалилась, полет ее странно замедлился, она вроде бы даже поднялась в воздух, и с нею поднялся он, все так же уцепившись за борт. Минуту спустя он уже парил в воздушном пространстве над озером, и ему стало вроде даже приятно в этом мягком, плавном парении. Земля и озерные берега отдалились, исчезли из виду, окутанные предвечерними тенями. В этом теплом безветренном пространстве он ощутил себя словно в нежарком банном пару. Недолгое его блаженство оборвал громкий, суровый окрик, раздавшийся откуда-то сверху, смысл его Буров понять не мог, но тревога уже охватила его, он знал – сейчас что-то случится, …» опустить
Писатель Василь Быков – участник Великой Отечественной войны, которая определила темы, сюжеты и выбор героев его произведений. Повести его прежде всего – о человеке, пытанном ледяной водой болот, мокрой глиной окопов, пустотой леса в ничейной полосе, неизвестностью исхода войны, соблазном бессилия, безнадежности, отступничества, бесконечностью раскисших дорог… «… Выбравшись из мрачных, сырых поутру лесных дебрей, где они проблуждали половину ночи, Гусаков облегченно вздохнул: лес кончился, перед ними раскинулось поле. Над подернутой утренней дымкой стеной соседнего леса поднимался ярко-красный диск летнего солнца. Лучей от него еще не было в чистом, погожем, широко залитом багрянцем небе, краснота которого, однако, быстро тускнела, уступая натиску света и голубизны. В поле становилось светлее, стало видно, как полосы ржи чередуются с разными по ширине участками ячменя, пшеницы и картофеля, – как когда-то в доколхозной Западной Белоруссии, где больше года служил Гусаков. Но тут не Западная – тут должна быть Восточная, и эти нивы-полоски давно перепаханы тракторами, а земля обобщена в колхозы. Второй раз за минувшую ночь Гусакова охватила тревога: куда же они угодили? Первый раз встревожился, когда на огромном скошенном лугу, где они приземлились, никто их не встретил, никакого партизанского дозора там не было. Правда, не было и немецкой засады. …» ... Далее
Писатель Василь Быков – участник Великой Отечественной войны, которая определила темы, сюжеты и выбор героев его произведений. Повести его прежде всего – о человеке, пытанном ледяной водой болот, мокрой глиной окопов, пустотой леса в ничейной полосе, неизвестностью исхода войны, соблазном бессилия, безнадежности, отступничества, бесконечностью раскисших дорог… «… Как всегда на фронте, спасу от немецких мин не было нигде – ни в поле, ни в лесу, ни в городе. Разве что в земле. Но в земле мы уже насиделись за зиму, а тут в Австрийские Альпы пришла весна, на пустыре зеленела усыпанная лютиками трава, в палисадниках зацветала сирень, днем пригревало солнце. На душе посветлело, даже становилось радостно от предчувствия молодой, бездумной удачи. Особенно когда тебе уже перевалило за двадцать и впервые за войну появилась надежда выжить. А сегодня вдобавок попался под руки велосипед, на котором не катался с детства. Из-за оснеженных хребтов вынырнуло утреннее солнце, слепящими лучами неожиданно ударило в глаза, дорога метнулась в сторону, колесо – в другую, и я с разгона загремел на мостовую. Превозмогая боль в колене, поднял голову и увидел рядом людей. Плотно пригнанные к уцелевшей стене дома, стояли две командирские машины – американский «Виллис» и трофейный «Хорх», возле которых, удивленно уставившись на меня, замерла группа офицеров. Конечно, это было начальство. «И когда их принесло сюда?» – недоуменно подумал я. Тихо ругнувшись, стал не спеша подыматься. Торопиться уже не имело смысла, я отчетливо сознавал, что влип, и думал только о том, как бы скорее пережить малоприятную встречу. – Посмотрите на него! – прозвучало издевательским командирским тоном. – Он думает, что война уже кончилась. Немцы не успели застрелить, так он сам на рожон лезет… …» поднять
«По обе стороны узкой, посыпанной гравием дорожки тянулись многочисленные ряды могил городского кладбища. Еще недавно здесь были сельхозугодья пригородного совхоза, выращивали картошку, капусту, ранние овощи. Но рос город – разрастались и городские кладбища. И вот оно – скопище плотно теснящихся могильных выгородок – из уголка, дерева, добытого со строек арматурного железа. Почти все – с непременной стелой, выполненной в популярной форме морского паруса, но лишь отдаленно напоминающей таковой. Крестов на захоронениях советской эпохи почти не видать, разве где-нибудь на верхушке каменной стелы процарапан и обведен черным тоненький православный крестик. Некоторые памятники украшены небольшими, с ладонь, овальными фотографиями на фарфоре, переснятыми с молодых фотографий усопших, улыбающиеся лица которых слабо соотносятся с данным местом их бытования…» ... Далее